Пан или пропал. Макс Кавалера об альбоме “Beneath the Remains”

Написал Dimon 13 апреля, 2020 в Немного Другой Музыки

[Материал из журнала "Revolver" за апрель 2020 года]

Грабёж на улицах Нью-Йорка, мотокросс с Obituary, вдохновение от U2.

Макс Кавалера отчётливо помнит звонок, изменивший его жизнь. Это была весна 1988 года и основатель/вокалист/гитарист группы Sepultura вернулся в родной город Белу-Оризонте, Бразилия. Молодой музыкант впервые съездил в Нью-Йорк – вооружившись несколькими копиями второго альбома, “Schizophrenia” и полный решимости заключить международный контракт.

С момента основания группы в 1984 году Sepultura сделали себе имя в родной Бразилии благодаря своему первородному политически мотивированному экстремальному металлу. Но за пределами подпольной сцены с обменами кассет о них никто не слышал. К тому же они были на мели. Поездка Кавалеры в Нью-Йорк была скудной попыткой исправить обе ситуации. Заядлый обменщик кассетами, Макс вышел на свою международную сеть и смог встретиться с одними из мотиваторов-металхэдов и представительных лиц в Нью-Йорке: от опытных журналистов до авторов фэн-зинов, радио ди-джеев и представителей лейблов. Одна встреча в особенности с менеджером по подбору артистов в Roadrunner Records, Монте Коннером, казалась особенно обещающей – и Кавалера вернулся в Бразилию с большими надеждами. Но шли дни, недели, телефон молчал, и Макс начинал волноваться.

«Начало было положено, и оставалось скрестить пальцы и надеяться, что один из лейблов позвонит, – рассказывает сегодня Кавалера из дома в Фениксе, штат Аризона, – наконец Монте позвонил и это было потрясающее чувство. Я чуть сальто назад не сделал на кухне! [смеётся]. Это было безумие. Наконец-то нас подпишут, будет настоящий продюсер, профессиональная студия. Всё складывалось как нельзя лучше… и от нас требовалось только сочинить лучший материал, на который мы были способны. И я думаю, все были заряжены, и мы пошли в репетиционную студию с серьёзным настроем. Мы знали, что это наш шанс. Их в жизни даётся не так много, и хорошо бы его не прое*ать».

Кавалера и его группа – в состав которой также входили его брат барабанщик Игорь, басист Пауло Джуниор и соло-гитарист Андреас Киссер – не ударили лицом в грязь. Когда они вышли из репетиционной студии, у них был сырой материал, который в итоге станет определяющим моментом в трэше 80-х – альбом “Beneath the Remains”. Вышедший 7 апреля 1989 года, состоявший из девяти песен, альбом был настоящим водоворотом дэтовой ярости, трэшевой позиции и пронзающих личных лирических тем отчуждения и использования – выраженных в таких культовых боевиках как “Inner Self”, “Primitive Future” и заглавном треке.

«На мой взгляд, из всего, что мы сделали, “Beneath the Remains” – наша самая сырая и неотёсанная пластинка, – говорит Макс, – в песнях чувствуется эта настойчивость и злободневность. Немного отчаяния вперемешку с голодом, – и благодаря всем этим ощущениям пластинка получилась сырой».

Заручившись поддержкой лейбла Roadrunner для альбома “Beneath the Remains”, Sepultura вскоре стала жить мечтой: выступив в весьма крутом концерте в Манхэттене на разогреве у Кинга Даймонда и откатав европейский тур в компании Sodom. В последующие годы Кавалера и команда продолжали развивать своё звучание – добавляя грувовые металлические риффы и этническую музыку – а альбомы “Chaos A.D” (1993) и “Roots” (1996) и вовсе принесли группе международную славу. Но Кавалера по-прежнему считает “Beneath The Remains” поворотным моментом в истории бразильской группы. «С него мы начали понимать, что мы другая группа, – говорит он, – не американская, не европейская, а бразильская… “Beneath The Remains” стал своего рода порталом. Мы распахнули ворота».

В 1988 году Sepultura уже достигла кое-какой славы в Бразилии, но в Штатах про вас практически никто не слышал. Каким образом тебе удалось улететь в Нью-Йорк и встретиться с лейблом Roadrunner Records?

Мы в те дни постоянно обменивались кассетами. “Schizophrenia” был для нас большим событием, потому что лейбл, на котором мы были, Cogumelo – это был бразильский лейбл, на котором мы выпустили [дебют Sepultura 1986 года] “Morbid Visions” – вложил в него все средства. Лейбл здорово потратился на запись и оформление пластинки – у нас никогда прежде не было буклета, открывающегося как створки, большой картинки и всё такое. Кажется, сделали даже какую-то рекламу по телеку по нашему каналу в Бело-Оризонте. И мы решили, что это прекрасная возможность выйти на следующий уровень … И мы обменивались кассетами с Чаком [Шульдинером] из Death, ребятами из Morbid Angel, Possessed и парочкой ребят с радио, Монте [Коннором] и Доном Кайем… Они узнали про нашу группу и Kerrang! и подпольная пресса очень высоко оценила наш альбом “Schizophrenia”. Поэтому все было готово, оставалось только выбить контракт…

То есть, Монте Коннер пригласил тебя в Нью-Йорк благодаря обмену кассетами и письмами?

Типа того. Он сказал: «Если у тебя есть возможность прилететь в Нью-Йорк, было бы круто». Но мы жили очень бедно и денег у нас не было. У меня был друг, который регулярно летал в Нью-Йорк и Лос-Анджелес и привозил американские пластинки в Бразилии, а потом продавал. У него был билет, и он отдал его мне… Он работал в авиалиниях Pan Am, поэтому сказал: «Тебе надо лететь как их сотруднику – надень костюм и галстук [смеётся]». Бля, да без проблем! Мне всё равно, в чём лететь на встречу мечте [смеётся]. Всего два дня в Штатах. И я воспользовался шансом. Взял с собой 20 копий альбома “Schizophrenia” и отдал их Монте, лейблу Combat, Noise и всем металлическим лейблам, которым только мог.

И каково было впервые оказаться в Нью-Йорке? Охренел?

О, столько всего было за те два дня! [смеётся]. Меня обчистили в Манхэттене. Подошёл чёрный паренёк и приставил нож к горлу. В кармане у меня было пять долларов, и я их ему отдал. Прикольно. Проделать такой путь из Бразилии, чтобы получить «тёплый» приём в Нью-Йорке. Ох*еть, не встать [смеётся]. Ещё помню, встретил на улице Харли [Флэнегана] из Cro-Mags. Увидел и говорю: «Бля, ты же Харли, верно?», а он мне: «Ага». Я фанател по ним, спросил, можно ли сфоткаться. На улице лежал снег, и он сказал: «Подожди». Снял куртку, чтобы показать татуху на груди. Мы сфоткались и это было реально круто. Не знаю, помнит ли он, но я уж точно никогда не забуду.

После того, как ты наконец подписал контракт с “Roadrunner”, вы отправились в студию “Nas Nuvens” в Рио. Расскажешь?

Это была известная студия в Бразилии. Мы ей поклонялись, потому что многие пластинки моих любимых бразильских команд из 80-х были там записаны. Я был в восторге… А потом мы узнали, что записываться можем только ночью [смеётся]. Днём там записывалась какая-то попсятина. Мы занимали студию с 12 до 7 утра. Записывались всю ночь и почти весь день спали. В Бразилии было жаркое лето, а в Рио – настоящее пекло. Мы остановились в однозвёздочном отеле в очень опасном районе, поэтому выходить на улицу особо не хотелось. Когда Скотт Бёрнс прилетел, уже на второй день кто-то влез в его номер и сп*здил всё его дерьмо: шмотки и бумбокс… типа, добро пожаловать в Рио, чувак! [смеётся]. Но нас это не смутило. Мы поставили себе чёткую цель и шли к ней. Мы знали, что студия у нас крутая, и звучание должно было получиться классным. К тому же с нами был Скотт Бёрнс. Мне очень нравились его работы с Obituary, Death и многими другими флоридскими дэтстерами. Скотт был классным и мотивирован с нами работать.

Вы записали всю пластинку в студии “Nas Nuvens”?

Мы её не сразу записали. Мне пришлось лететь в Тампу (Флорида) записывать вокал. Я неделю прожил дома у Скотта. Зависали с ребятами из Obituary. Поехали заценить мотокросс и конкретно нах*ярились [смеётся]. Было весело. Я второй раз был в Америке. Скотт всегда был большим поклонником панка. Но он на меня неслабо злился, потому что я что-нибудь писал, а потом шёл в будку для вокалиста и пел что-нибудь другое [смеётся]. И это сводило его с ума. Я думал, это панк-рок, а он мне: «Никакой это, бл*дь, не панк-рок. Это непрофессионализм!» [смеётся].

Расскажи про обложку. Изначально вы хотели «Душераздирающие истории об ужасе и смерти» Майкла Уилана, но Roadrunner настоял на «Кошмаре в красном» – в итоге лейбл использовал первый вариант для обложки Obituary “Cause of Death”. Тебя это раздражало?

Я был расстроен, но в то же время рад, что его использовала одна из моих любимых групп. Я дико котирую Obituary. Если бы эта была группа, которая мне не нравится – было бы сложнее. Но эти парни были нашими братанами. Мне всегда нравилась обложка альбома “Cause of Death”, но “Beneath the Remains” круто выглядит.

Про Майкла Уилэна – который нарисовал нам не одну обложку – я узнал из серии книг Г.Ф. Лавкрафта в мягком переплёте, которые нашёл в Бразилии – на обложке были работы Майкла Уилэна. Я предложил Монте попробовать связаться с этим художником. Монте с ним связался, Майкл отправил ему несколько других рисунков, в том числе «Кошмар в красном». И сегодня мне кажется, что «кошмар» подходит альбому “Beneath the Remains” лучше.

“Roadrunner” выделили вам приличный бюджет на запись и оформление обложки. Но мне интересно другое: изменилась ли жизнь после подписания контракта?

Нет, это случилось только с появлением Глории [Кавалера, жена Макса], которая стала нашим менеджером и изменила наш контракт. Тогда-то мы и стали получать за концерты деньги, но прошло пару лет прежде, чем всё улеглось. Когда мы записывали “Beneath The Remains” мы были нищими как церковные крысы. На пластинку был небольшой бюджет, и я подумал, что мы запишем круто звучащий альбом. Мы лишь продолжали работать. Но мы знали, что это был наш шанс. Нам об этом друг другу даже говорить не нужно было – мы знали, это пан или пропал. Если бы мы выпустили какое-нибудь дерьмо и всем было бы насрать, вот это был бы конец. Надо было выходить на новый уровень в музыкальном плане, и мы вышли. Мы много практиковались. Мы много идей вложили в альбом. Мне кажется, тексты, по сравнению с «Шизофренией», стали лучше. Я тогда и двух слов связать не мог на английском… “Beneath the Remains” цеплял, был тяжёлым и мощным. Мы хотели звучать, как наши кумиры, и нам это удалось.

Ты упомянул тексты. Что служило вдохновением?

Мне нравилось переводить песни Black Sabbath – я так и выучил английский, переводил песни. Ранних U2 тоже переводил, особенно альбом “War”. Я заметил, что тексты Боно оказывают на меня огромное влияние, и они ох*ительные. Да и музыка мне тоже нравится. Я дико котирую U2. Ещё “Beneath The Remains” написан под влиянием C.O.C. Кажется, у них есть футболка с надписью: «Скажи мне, кто победил, когда ничего не осталось» [строчка из песни Corrosion of Conformity “Tell Me”]. У моего друга была эта футболка – кажется,иона была с периода “Eye for an Eye”. В общем, мне это запомнилось. Наверное, поэтому я и решил так назвать песню. “Mass Hypnosis” – о промывании мозгов, и сегодня мало что изменилось [смеётся]. В интернете как раз этот «массовый гипноз» продолжается.

Есть любимая песня на альбоме?

Если выбирать одну, то это будет “Inner Self”. Всегда мне нравилась, потому что после неё, как мне кажется, мы начали замечать, что не похожи на других. Ни на американцев, ни на европейцев. Мы – бразильская группа. Мы другие и поём о другом. Особенно, первые строчки: «Иду по грязным улицам, лишь ненависть на уме. Презираю этот мир». Это прям как личный дневник… я ведь тогда в Бразилии так и жил. Грязные улицы, постоянная ненависть, нищета. Мне нравится, что “Inner Self” о настоящем.

Но альбом “Beneath the Remains”, безусловно, был крутым. Мы сняли первый клип [“Inner Self”], съездили в первый тур и появилась возможность приехать в Штаты. Мы выступали в Ritz на разогреве у Кинга Даймонда на Хэллоуин. Там мы и познакомились с Глорией. Она стала нашим менеджером и весь год работала бесплатно. Изменила наши контракты, и жизнь стала лучше. Мы стали зарабатывать бабло и не пришлось искать обычную работу. Мы никогда не приходили в студию со словами: «Сейчас сделаем классику!» [смеётся]. Это всё само происходит, старик. Мы не в силах такое контролировать. Это всё благодаря фэнам… Просто мы хотели создать то, что нам было бы самим в кайф, похожее на наших кумиров, богов, коими на тот момент являлись Slayer, Voivod, Celtic Frost. И если бы нам удалось сделать нечто похожее, было бы круто» [смеётся].

Перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук

Полезные ссылки Метбаша. Избранное о классике Sepultura:


Dimon

  1. Севастополь сказал тебе 13 апреля, 2020 в 7:33 пп

    Отличные воспоминания! Парни верили в мечту и вкалывали. И слава Богам Металла - всё получилось! Мощно Макс слетал в Нью-Йорк впервые :) А времена настоящие были- обмен кассетами, металлисты помогали друг другу. Здорово! А Бенес и у меня переворот в музыке совершил приличный. Я стал немереннейший фанат до этого момента неизвестной группы.

    Ответить
  2. Stormbringer сказал тебе 13 апреля, 2020 в 7:54 пп

    Этот альбом стал подтверждением того что ” нет пророков в отечестве своем” Аrise убедительное тому подтверждение. Эти парни мощно составили конкуренцию самим слэерам. Прекрасное время, отличная команда молодых и дерзких ребят!!! Благодарю за материал!!

    Ответить
  3. Мизгирь сказал тебе 13 апреля, 2020 в 9:53 пп

    Несмотря на всю мощь и лоск Arlse,невзирая на качёвость Chaos A.D.помоему именно Beneath the Remains со своим немного сыроватым саундом все же лучшая пластинка в их дискографии.А обложка это вообще произведение искусства)))

    Ответить
  4. Севастополь сказал тебе 14 апреля, 2020 в 1:40 дп

    @Мизгирь:
    полностью разделяю Вашу точку зрения! Диск номер один у группы.

    Ответить

Чего задумался? Ну давай, напиши ответ...

Как сменить аватару?

Иди на gravatar.com и загрузи аватар туда.

Архивчик

Весь Архив

Любимые Сцылочки

Наши Темы