История записи альбома Sepultura “Arise”

[Статья из журнала "Decibel" за март 2016 года]

СОЗДАНИЕ БЕЗУМНЫХ ПРАВИЛ

«Семена альбома ‘Arise’ принесли плоды на пластинке ‘Roots’» – задумчиво замечает гитарист Sepultura Андреас Киссер. Те из вас, кто внимательно следит за выпусками, заметят, что это уже третий альбом Sepultura, введённый в наш Зал Славы. Фитиль ребята подожгли ещё на ‘Arise’ 1991, а через пять лет, на пластинке ‘Roots’ как следует бабахнуло, и этому есть несколько объяснений: вокалист/гитарист Макс Кавалера начал сочинять песни в одиночку; в песнях появились элементы этнической бразильской музыки и перкуссии; группа превращалась из «команды третьего мира» в идеально слаженный профессиональный механизм. Коммерческий успех альбома ‘Arise’ не только сделал ребят из Sepultura любимчиками лейбла “Roadrunner”, но и предоставил им возможность жить по своим собственным правилам.

На альбоме ‘Arise’ есть как минимум четыре бесспорно классических хита – ‘Dead Embryonic Cells’, ‘Desperate Cry’, ‘Murder’ и заглавный трек – и вовсе не удивительно, что ваш любимый журнал выбрал для своего Зала Славы этот эпохальный экспериментальный металлический альбом 1991 года. Возможно, это был последний полный металлический календарный год перед тем, как несколько промокших под дождём нытиков из Сиэтла покорили музыкальную индустрию. А до этого, нравится вам это или нет, мейнстримовый металл давал жару и уничтожал. Все, от Skid Row и Guns N’ Roses до Metallica, целый год держали мир мейнстрима и металла ломающей хребет медвежьей хваткой. Однако и мир андеграунда также имел определённую долю успеха. Достойные альбомы Type O Negative, Confessor и Paradise Lost – как и качественные релизы Suffocation, Morbid Angel, Cathedral и многих других – показали, что андеграунд (особенно дэт-метал) прекрасно себя чувствовал.

А потом появилась Sepultura. Только-только вернувшись с гастролей в поддержку альбома ‘Beneath The Remains’ (1989), они атаковали с более глубоким чувством убеждения и преданности своему искусству. Они не только перепрыгнули пропасть между дэтом и трэшем – когда альбом ‘Arise’ появился на прилавках музыкальных магазинов, он стали ярким примером качества мощного металла, бурлящего под платиновым блеском. ‘Arise’ не разочаровал никого ни в мейнстриме, ни в андеграунде.

На канале MTV постоянно крутили клипы ‘Dead Embryonic Cells’ и ‘Arise’, несмотря на то, что последний изначально был запрещён из-за оскорбительного религиозного содержания. Sepultura даже пробилась в хит-парад Billboard; альбом ‘Arise’ добрался до 119 места, и группа добилась крупнейшего успеха на музыкальной сцене. Ещё пять лет назад такое не представлялось возможным.

Может быть, ‘Arise’ и стал фундаментом для ‘Roots’, но как самостоятельный элемент музыкальной ярости, он остаётся одной из наиболее полноценных работ в металле. Он обрушился на мир без чьей-либо помощи, будь то результат коллективного творчества, контроль качества, популярность и долговечность. Эта пластинка прошла испытание временем, появившись в один из самых плодовитых годов в жанре.

Вот уж воистину Бог любит троицу.

Какие наиболее значимые события после выпуска ‘Beneath The Remains’ заставили группу двигаться в направлении ‘Arise’?

Макс Кавалера: Ну, я думаю, все началось ещё с того, как мы записывали ‘Beneath The Remains’. Альбом должен был продюсировать Джефф Уотерс из Annihilator, но в итоге мы решили работать со Скоттом Бёрнсом. Мы с ним уже записали предыдущий альбом в Бразилии. Записывались ночью, потому что днём студия была занята. Поэтому мы сделали всё от нас зависящее, чтобы записать лучшую пластинку и получилось очень круто. Затем мы поехали в своё первое европейское и американское турне. Как только у нас всё начало получаться, лейбл “Roadrunner” оказал нам прекрасную поддержку. Это было настоящее безумие, и они сказали: «Ребята, а напишите-ка нам ещё один такой же крутой альбом!» [смеётся]. Мы в Бразилии много репетировали. Бюджет у нас был побольше и в распоряжении было гораздо больше денег, и мы поехали в студию Morrisound, в которой записывались крутые дэтовые команды: Deicide, Morbid Angel, Obituary, Death. И Скотт Бёрнс снова собирался стать нашим продюсером. У нас было больше времени, больше денег, и мы жили в отеле в Тампе – всё было круто.

Андреас Киссер: Да все события повлияли! ‘Beneath The Remains’ стал нашим первым международным релизом. С нами работал известный во всем мире продюсер, мы гастролировали по миру, выступили в клубе Ritz в Нью-Йорке, съездили в Калифорнию и познакомились с ребятами из Exodus… это было безумие, и мы о таком всегда мечтали. Неожиданно для нашего лейбла альбом был тепло принят не только фэнами, но и критиками. “Roadrunner” такого не ожидали, потому что логотип Sepultura изменился, обложка альбома изначально должна была украсить пластинку Obituary ‘Cause Of Death’ и в буклете не было текстов песен; они выпустили альбом и решили посмотреть, что будет. Для работы над ‘Arise’ у нас было все, чего мы только могли пожелать: целый персонал, менеджер, оригинальная обложка, которую нам нарисовал Майкл Уэлан, запись пластинки во Флориде, больше контроля и опыта; доверия со стороны лейбла. Мы жили мечтой. Это было потрясающее время.

Пауло Пинто: На момент записи ‘Arise’ у нас уже был небольшой опыт за пределами Бразилии, и мы познавали жизнь за пределами родной страны. Мы впитывали всё, как губка, привыкали к гастрольной жизни, хотели расти как музыканты. В дороге мы многому научились и стали профессионалами.

Игор Кавалера: Впервые мы работали с настоящим продюсером над альбомом ‘Beneath The Remains’ и было круто, что ‘Arise’ мы создавали шаг за шагом. В тот раз Скотт прилетел к нам в Бразилию, а теперь уже мы отправились во Флориду и работали в его студии с целью записать более профессиональный альбом. Раньше нам было непросто найти продюсеров и звукоинженеров, потому что они понятия не имели, какого звучания мы хотим добиться. На ‘Arise’ всё было серьёзно – у нас был не только известный продюсер, но и своя профессиональная студия, и мы знали, что теперь нам, наконец-то, смогут нарулить тот саунд, который мы хотели. И таким образом, пока мы сочиняли, мы смогли пробовать что-то новое.

Как вам удалось приспособиться к новым ощущениям, когда приходилось разрываться между интервью, ведением дел группы, да ещё и написанием нового альбома?

Киссер: О, для нас это было очень естественно. Ничего другого мы и не знали. Sepultura была частью нашей жизни, и мы отдавались группе без остатка. Мы репетировали по 24 часа в сутки, гастролировали и мечтали об этом. После тура в поддержку ‘Beneath The Remains’ остальные ребята переехали из Белу-Оризонти в Сан-Паулу, где я жил, поэтому мы проводили вместе ещё больше времени, и это было чем-то новым. Шагом вперёд. Тот плотный график и давление были для нас абсолютной нормой – именно этого мы и хотели. Ради успеха мы готовы были справиться с любимыми трудностями.

Какие музыкальные влияния вы почувствовали в новых песнях?

М. Кавалера: Мы реально были мотивированы. У нас уже прошли потрясающие туры в Европе и Америке, и мы увидели мир. Мы знали, что у нас полно фэнов во всём мире, и горели желанием попробовать что-то новое и разнообразное. В то время появилась индустриальная музыка, и мы слушали Godflesh и Ministry, поэтому у нас был клавишник по имени Кент [Смит]. Все вступления на ‘Arise’ придумал он и добавил альбому индустриальной атмосферы и некоторые этнические элементы. В ‘Altered State’ было убийственное электронное этническое вступление, и мне кажется, мы тогда впервые попробовали те элементы, нашедшие развитие на последующих альбомах.

Киссер: Альбом ‘Arise’ звучал лаконично и мощно, и отчасти это было связано с тем, что Макс увлекался хардкором. Кстати, альбом группы Amebix тоже называется ‘Arise’! Переработка идей пошла на пользу, потому что мы придали слову другое значение, музыка у нас звучала иначе, да и подача была агрессивная – ничего подобного на металлической сцене ещё не было. Ещё мы всё делали по-бразильски – манера Макса петь тексты, игра Игоря на перкуссии в бразильском стиле, а некоторые мелодии и вовсе можно назвать бразильским кантри. Мы начали исследовать корни бразильской музыки и диссонирующее звучание. Мы готовы были пробовать всё, что угодно.

Чем работа над ‘Arise’ отличалась от написания песен для предыдущих альбомов?

М. Кавалера: Всё было очень похоже. Мы джемовали часами напролёт. Я начал немного сочинять сам, что в итоге проявилось на альбоме ‘Chaos A.D.’ и, безусловно, ещё больше проявилось на ‘Roots’. Просто сочинял риффы дома, а потом приносил их на репетицию и показывал ребятам. Большинство материала для ‘Arise’ мы написали в репетиционной студии в Сан-Паулу и репетировали по десять часов в день. Это было безумие, но больше нам нечем было заняться. Работы у нас не было, и все деньги мы вкладывали в музыку, поэтому должны были выложиться по максимуму. Рвали жопу на репетиции, и когда прилетели во Флориду, были уже чертовски слаженным и сыгранным коллективом.

Я думаю, первой мы написали ‘Dead Embryonic Cells’, и она мне нравится. Мы начали сочетать грув со скоростью. Мы поняли – чтобы звучать тяжело, не обязательно всё время рубить дикий трэш с космической скоростью; можно было и немного сбавить темп. Мы пробовали различные такты, сигнатуры и темп. Потом написали ‘Murder’, ‘Altered State’ и, кажется, во время тех студийных сессий сочинили половину песни ‘Arise’. Это до сих пор одна из моих любимых песен. Она очень мощная, в ней есть все эти элементы потрясающего симбиоза дэта и трэша.

Пинто: Процесс, по сути, ничем не отличался. Сегодня достаточно интернета, компьютера, программы для записи и электронной почты. Тогда же мы собирались и обменивались идеями, потому что нужно было смотреть, что из этого получается. Тогда-то и рождается самое лучшее, и мы до сих пор так работаем. Творческий процесс с тех пор практически не изменился.

Помните, как записывали альбом?

М. Кавалера: Было круто, потому что процесс отличался от записи ‘Beneath The Remains – мы тогда поехали в Рио, но записываться могли только по ночам. Для ‘Arise’ у нас была своя собственная студия. Мы приходили туда и днём записывали барабаны, гитары и вокал. Ночью Андреас записывал соло, а бас мы записывали, когда придётся – обычно по ночам. Было весело, и отрываться мы тоже не забывали. К нам постоянно заезжали все, кому ни лень – ребята из Morbid Angel и Obituary. И я даже не знаю, как Скотт вообще записал пластинку, потому что было много веселья и угара. Иногда в комнате с микшерным пультом толпилось 30 человек – они просто стояли вокруг микшерного пульта, болтали, отрывались и всё такое [смеётся].

Я недавно наткнулся на одно видео в YouTube. Кто-то снял на камеру, как я прошу у Игора один доллар на «Кока-Колу», а у него не было ни гроша, и я говорю: «Ладно! Думаю, обойдусь водой». В кармане был голяк – даже «Колу» не на что было купить, но это ерунда. Я, кстати, до сих пор не знаю, кто это снял.

Киссер: Мы прилетели в Америку, и записывали альбом в профессиональной студии Morrisound. Замечательное было время. Мы были в восторге, а Скотт был рад, что работает дома. Все были довольны, царила потрясающая атмосфера, в студии было охренительное оборудование; мы могли записать действительно мощную и классную пластинку. Обстановка была потрясающая, и в студию постоянно приезжали разные музыканты и интересовались, чем мы занимаемся – мы ощущали на себе приятное давление. Было даже немного страшновато, но круто.

И. Кавалера: Было весело и мы отлично проводили время. Конечно же, Скотт был с нами очень строг: не давал валять дурака, определял конечные сроки, и это шло нам на пользу, потому что без его контроля мы могли немного забыться. Скотт нам в этом плане очень помогал, мотивировал, подгонял. Помню, в конце ‘Desperate Cry’ я сыграл очень долгую партию на двух басовых бочках, и почему-то в день записи у меня ни хрена не получалось. Вошёл Скотт и сказал: «Передохни. Вернись в отель, а завтра попробуешь на свежую голову». Я вернулся в отель и жутко бесился, потому что не знал, смогу ли сыграть и думал, может быть, эта партия слишком безумная, и мы обойдёмся без неё. Конечно же, на следующий день я приехал в студию и записал с первого дубля.

В списке благодарностей к альбому очень много человек, начиная с ответственных за продакшн и инжинеринг и заканчивая теми, кто помогал с текстами/переводами и «звуковым дизайном». Насколько практичны вы были во время записи? Устраивало ли вас, что пока вы отрывались с ребятами из Morbid Angel, за вас могли поработать другие?

М. Кавалера [смеётся]. Ну, когда ты отрываешься с музыкантами, и они слышат твоё дерьмо, они воодушевляются и делятся впечатлениями. И ты сам тоже заряжен и хочешь показать им, что у тебя есть. Хочется немного повыпендриваться. Ребята из Morbid Angel приезжали на студию, и мы говорили: «Скотт, дай-ка им послушать ‘Desperate Cry’». Он им включал, и они говорили: «Ого, них*я себе! Вот это круто!». Такая реакция мотивирует и заводит – это куда лучше, нежели если бы мы были в студии одни. Парни находились вместе с нами, слышали наши х*рню и давали добро, поэтому мы чувствовали мотивацию, и нам удалось сделать пластинку ещё круче. Я искренне в это верю.

Киссер: Мы требовали, чтобы нам предоставили полную творческую свободу. Мы давно просили предоставить нам такие условия, и было очень важно сохранить эту свободу для Sepultura. Помню, я спорил в студии с [менеджером по подбору артистов для лейбла "Roadrunner"] Монте Коннером, потому что он вошёл и начал крутить ручки на консоли, корча из себя продюсера. И мы тут же прекратили играть. Важно было показать, что студия – это наш мир, и мы здесь главные. Он выполнял свою работу отлично, но в студии ему было не место – это наше искусство и мы решаем, как нам самовыражаться.

Ещё мы последовали совету и решили подучить английский язык, но в то же время, Макс произносил слова по-своему, и его акцент был нашей фирменной фишкой. От акцента никуда не денешься, и для нас это было естественно, поэтому мы не хотели, чтобы Монте ошивался в студии [смеётся]. Мы были единым коллективом, один за всех и все за одного, и он с уважением к этому относился, не пытаясь разрушить наши отношения. Для нас было важно оставаться собой и ни у кого не идти на поводу.

Ещё какие-нибудь приключения во Флориде были?

М. Кавалера: Ребята из Obituary взяли меня на мотокросс, и по дороге я так накурился и нах*ярился, что не увидел ни одной гонки – отрубился на заднем сиденье пикапа и заблевал весь салон. [Барабанщику Obituary] Дональду [Тарди] было плевать. Он сказал: «Да не парься – утром вымою».

Мы арендовали тачку, чтобы ни от кого не зависеть, и катались по Тампе, слушая дэт-метал. Я был словно на каникулах: мы в солнечной Флориде, веселились и записывались в этой легендарной «дэтовой» студии. Скотт был отличным парнем. Он вырос на панке – командах вроде Crass, Black Flag и прочее. Он сразу понял, чего мы хотим. Он всегда говорил: «У вас, ребята, есть что-то уникальное. Вы играете трэш и дэт-метал, но в вашей музыке присутствует эта панковская атмосфера, и она меня дико прёт». Это было охренительное время и совершенно другие ощущения.

Киссер: Наш отель был через дорогу от парка Busch Gardens. В свободное время мы ходили кататься на аттракционах и в музеи, изучали окрестности и культуру другой страны.

И. Кавалера: Было круто, чувак. Нам тогда было 18-19 лет, и мы жили на пять баксов в день. В 19 лет это не проблема. У нас было два номера – мы с Максом жили в одном, а Пауло с Андреасом – в другом. Помню, мы несколько раз репетировали прямо рядом со студией Morbid Angel, и это было круто. Мы тусовались с любимыми группами и писали пластинку. О чём можно было ещё мечтать?

А что это за история с Пауло? Он снова не записывал свои басовые партии?

Пинто: Ну, начиная с альбома ‘Schizophrenia’ записывал их в основном Андреас. Я начал записывать партии, с альбома ‘Chaos A.D.’ Я просто себя не очень комфортно чувствовал в студии. Мне до сих пор не нравится записываться. Мне больше по душе играть живьём на сцене. Каждый раз идя в студию, мне хочется записать всё как можно лучше и точно, но при этом не тратить на это кучу времени. Меня никогда не прикалывало заморачиваться в студии; вот такой я. Я бы с удовольствием записал весь альбом за один день.

М. Кавалера: Впервые он записал свои партии на альбоме ‘Chaos A.D.’ Ему всегда не хватало уверенности в студии, хотя на репетициях всё было нормально. Но в студии он почему-то всегда нервничал. Скотт говорил: «Ребята, запишите кто-нибудь бас», поэтому в итоге этим занимались мы с Андреасом.

Киссер: Можно сказать, почти все партии баса записал я. То же самое было и на альбоме ‘Schizophrenia’, потому что в студии Пауло чувствовал себя очень неуверенно. Он такой не один; многие музыканты не могут совладать с нервами в студии и быть собой, потому что там другая обстановка. Слышно каждую деталь и приходится играть не совсем так, как на концерте. Когда он, наконец, записал партии сам, сразу стала слышна разница. Достаточно послушать партии басиста на ‘Chaos A.D. и басовые партии гитариста на ‘Arise’.

Вы как раз тогда начали сочинять более социально-политические тексты. В чём причина?

М. Кавалера: На альбоме ‘Arise’ я начал писать другие тексты. Песни вроде ‘Murder’ были скорее политическими; это песня о состоянии мира. На ‘Arise’ я пел о проблемах религии и политики, и вот тогда и начали формироваться наши фирменные тексты. Мы, наконец-то, перестали копировать Celtic Frost, Kreator и Sodom и попробовали что-то своё, написав ‘Infected Voice’, ‘Desperate Cry’ и ‘Dead Embryonic Cells’. Есть и безумные темы от Андреаса вроде ‘Subtraction’, и я до сих пор не знаю, о чём она [смеётся]. Также мы начали использовать культурные образы других стран и мест, а не только Бразилии. К примеру, для фотографий на внутреннем буклете мы использовали проектор, чтобы подсветить черепа на своих лицах, а в туре по краям сцены у нас были бутафорские изображения камбоджийцев.

Вы, безусловно, сработались с художником Майклом Уэланом, поскольку обратились к нему снова. Помните о сотрудничестве с ним?

М. Кавалера: Нам понравилась обложка ‘Beneath The Remains’ и стиль Майкла. Обложка получилась очень-очень мрачной. И мы подумали: «Давайте опять попросим его». Он прислал нам иллюстрацию ‘Arise’, но вместо мозга было изображено яйцо, а мы считали, что оно там явно не в тему. И мне пришлось ему позвонить и сказать, что яйцо надо бы чем-нибудь заменить. Он смеялся и пытался меня убедить: «Просто в некоторых религиях яйцо считается центром души», и все такое, но я не купился. Ну бля, какое яйцо, чувак? Это же металл!

Чак Шульдинер из Death однажды сказал моему брату, что «ваша обложка напоминает ужасные морепродукты!» [смеётся]. Забавно было. Но Майкл крут. Мне нравится его обложка, она настолько детально прорисована, что можно разглядывать ее часами – особенно, на виниле.

Сначала альбом вышел в Бразилии, а потом уже во всём мире. Помните, как отреагировали на пластинку дома и за пределами Бразилии?

М. Кавалера: Мы собирались выступить на фестивале Rock In Rio, поэтому сначала “Roadrunner” устроили релиз альбома в Бразилии. Это был настоящий взрыв! Мы выступили на Rock In Rio, и было круто. Мы дали ещё три концерта в Сан-Пауло, и пришло около 50 000 человек. Во время одного из наших выступлений скинхэд убил фэна топором в грудь. На следующий день пресса нас просто распяла: «Sepultura пропагандирует убийство» и всё такое. Мы, безусловно, становились невероятно популярными в Бразилии.

Киссер: Прекрасно, но творилось настоящее безумие. Последний день в студии пришёлся на четверг, и уже вечером мы отправились в тур с Obituary и Sadus, а потом выступили в Бразилии на фестивале Rock In Rio. Нам просто сорвало крышу, потому что мы не ожидали оказаться на этом легендарном фестивале практически в начале карьеры – потому и выпустили специальное издание альбома с песней ‘Orgasmatron’ в качестве бонус-трека. В Бразилии она тут же стала хитом; её даже по радио крутили. Реакция была незамедлительная и безумная, особенно дома, потому что многие до сих пор были скептически настроены по отношению к Sepultura – даже несмотря на то, что альбом ‘Beneath The Remains’ добился огромного успеха. ‘Arise’ действительно открыл нам в родной стране новые возможности. Относительно медленная песня ‘Orgasmatron’ стала приятным сюрпризом для тех, кто считал, что мы слишком быстрые или экстремальные, и те, кто плевать на нас хотел, вдруг начали обращать на Sepultura внимание.

И. Кавалера: В Бразилии мы выпустили специальное издание, потому что хотели сделать для фестиваля что-то необычное. Реакция была потрясающая; не только с выходом альбома, но и, конечно же, после того, как мы поехали на гастроли – успех был просто невероятный. Многие альбомом очень гордились; Sepultura до выхода ‘Beneath The Remains’ была подпольной культовой командой из Бразилии. Но с выходом ‘Arise’ и участием на фестивалях о нас заговорил весь мир.

Как проходили гастроли в поддержку альбома ‘Arise’?

М. Кавалера: Тур в поддержку ‘Arise’ длился 18 месяцев, и где мы только ни были. Мы впервые отправились в Индонезию. Промоутер встретился с нами в Бразилии и сказал, что хочет отвезти в Индонезию. Я тогда понятия не имел, где эта Индонезия, бл*дь, находится! Я попросил его показать мне на карте, и когда он показал, я ответил: «Да, наср*ть! Едем!». Это было безумие! В Джакарте на нас пришло 20 000 человек, 2 000 человек было в Сурабае, творились беспорядки – безумные фэны переворачивали и поджигали автобусы. Во время одного концерта толпа настолько обезумела, что нам пришлось остановить выступление. Местные полицейские избивали ребят в первых рядах большими бамбуковыми дубинками и заставили толпу из 20 000 человек сесть. Я никогда ничего подобного в жизни не видел! Вот это контроль! Настоящее безумие! После того, как всех усадили и включили свет, полицейские подошли к нам и сказали: «Окей, парни, можете продолжать». Вы, бл*дь, прикалываетесь? Как после такого можно продолжать? Мы начали заново, но было уже не то. Атмосфера была полностью испорчена.

Мы тогда работали с [бывшим менеджером Sepultura, женой Макса] Глорией, и она выбивала нам концерты по всему миру – мы играли везде. Съездили в американский тур с Obituary и Sadus, впервые побывали в России. Тур назывался «Монстры Рока на Руинах Зловещей Империи». Я не шучу. Мы выпустили косухи с названием тура, и оно закрывало всю спину!

Киссер: Когда альбом вышел в остальном мире, мы сначала откатали небольшой тур в Голландии, а потом нас начали звать в другие страны. Мы поехали в Индонезию, Японию, Австралию, Гавайи, впервые выступили в легендарном лондонском концертном зале Hammersmith Odeon. Всё было как в сказке. Классно и весело; молодые парни впервые путешествуют по миру и видят людей в футболках Sepultura; слышат, как по-разному произносят название группы [смеётся]. Было приятно наблюдать столь тёплый приём. Альбом ‘Arise’ дал нам возможность выступить везде, и мы до сих пор ездим по всему миру благодаря тому туру.

И. Кавалера: Это было безумие. Столько мы ещё никогда не гастролировали. Это были бесконечные месяцы в дороге, и только мы собирались сделать перерыв, как тут же поступали новые предложения, от которых мы не могли отказаться. Дошло до того, что во время одного из наших последних туров, с Helmet и Ministry, мы уже написали альбом ‘Chaos A.D.’ и были в студии, как вдруг очередное предложение. Мы подумали: «Бля, парни, мы не можем упустить такой шанс. С ума сойти!». Помню, в том туре мы даже сыграли несколько песен с альбома ‘Chaos A.D.’. Выходных было не много, и после одного тура практически сразу начинался следующий.

Пинто: Тур в поддержку ‘Arise’ реально вывел Sepultura на другой уровень. Мы были одной из нескольких команд, которые гастролировали в поддержку одной пластинки несколько лет, и ездили в такие места, куда многие просто не хотели ехать. Но нам было плевать, потому что мы – бразильцы и хотели увидеть, как живут в других странах. Это был уникальный опыт – к тому же, мы были молоды, полны энергии и готовы гастролировать сколько угодно. Мы открыли дорогу не только себе, но и другим командам.

Как проходили съёмки видеоклипов на песни ‘Arise’ и ‘Dead Embryonic Cells’?

М. Кавалера: О, чувак! Клип на песню ‘Arise’ был настоящим безумием! Мы снимали его в Спан-Ранч, где жила семья Чарльза Мэнсона, атмосфера там была жутковатая. А если этого было мало, у нас было три парня одетых как Иисус на крестах и в противогазах. У Роджера Мирета из Agnostic Front эта тема набита на груди, и я подумал, что можно «распять» для клипа троих наших фэнов. А клип на песню ‘Dead Embryonic Cells’ мы снимали в Аризоне и в парочке других мест вроде замка Монтесумы и несколько эпизодов в горах. Классные получились клипы, их постоянно крутили в передаче Headbanger’s Ball. Однажды я был на вечеринке MTV, где встретился с Джеймсом Хэтфилдом, и он сказал, что видео ему понравилось. Я чуть не охренел, потому что не думал, что Джеймс знал о нашем существовании. Это было мегаох*ительно – я был самым счастливым парнем на свете!

Пинто: Я мало что помню, Помню только что снимали в пустыне, и к вечеру прилично похолодало. У меня ещё остались бонусные съёмки на камеру, нужно будет их пересмотреть. Тогда было важно снять хороший клип на сингл, и ‘Arise’ в какой-то момент запретили в США из-за религиозного образа, но его крутили по MTV во всём мире, и я знаю, что в Бразилии его частенько крутили по радио.

И. Кавалера: Мне понравилось, что режиссёр клипа выбрал именно то место, где жил Мэнсон, потому что я был впечатлён историями о Чарльзе Мэнсоне. Круто было поехать туда и увидеть своими глазами. Я никогда в той части пустыни не был, и клип на песню ‘Arise’ мы снимали в Долине Смерти. Незабываемые ощущения.

Журнал Decibel назвал ‘Arise’ эпохальным альбомом 1991 года в мире андеграунда. Безусловно, вы, ребята, прошли с этой пластинкой долгий путь. Но всё-таки хотелось бы узнать, что вы думаете, когда слышите, как восхваляют и уважают этот альбом – особенно после стольких лет?

М. Кавалера: Невероятно круто слышать такие слова. Мы понятия не имели, что так получится. Бля, у меня даже денег на «Колу» не было! [смеётся]. Мы не думали, что творим шедевр, который будет настолько цениться. Мы лишь сочиняли очередной альбом, играли х*рню, которая сносила крышу ребятам из Obituary и Morbid Angel, но в то же время, отлично проводили время в студии. Альбом добился ох*ительного успеха. Продавался он отлично. Кажется, в Великобритании, Австралии и Индонезии он стал «золотым»! Ко мне до сих пор подходят и говорят, что ‘Arise’ изменил их жизнь и у многих это любимая пластинка Sepultura.

Киссер: Это невероятно. Круто, конечно! Выходит, все наши жертвы были не зря, все старания окупились. Приятно видеть, как ‘Arise’ оказывает влияние не на одно поколение музыкантов и поклонников – я до сих пор вижу людей в туровой футболке ‘Arise’. Приятно знать, что некоторые молодые ребята впервые в жизни слушают этот альбом и открывают для себя нашу группу – пластинка до сих пор актуальна. Это же потрясающе. Можно сказать, в своём выборе – поехать во Флориду, работать со Скоттом и записать именно эти песни – мы не ошиблись.

И. Кавалера: Если вспомнить, что и другие группы выпустили в 1991 году потрясающие альбомы, здорово осознавать, что альбом ‘Arise’ выделяется на фоне остальных. Я очень горжусь этой работой, но в то же время, такое возможно, только если ты ничего не планируешь, а просто делаешь. Таков был наш менталитет. Мы хотели сочинить альбом, и нам нравилось то, что у нас получалось, а когда делаешь с любовью и страстью – у тебя больше шансов заявить о себе.

Пинто: Конечно же, это приятное чувство. Но мне нравится наблюдать за реакцией фэнов на концерте. Они приходят и до сих пор любят слушать те песни. Недавно мы исполняли альбом целиком, и реакция была фантастической – это ведь часть богатой истории нашей группы. Очень непросто составлять список песен для концерта, потому что ребята частенько хотят сыграть побольше с альбома ‘Arise’.

Материал и перевод: Станислав «ThRaSheR» Ткачук

---

Dimon