Iron Maiden. Железная дева настигнет тебя, где бы ты ни был…

[Материал из журнала "Planet Rock" за декабрь 2018 года]

Проблемы с «мусорами», минеты в общественных туалетах и талисман-мутант. Стив Харрис вспоминает бурную молодость в родном лондонском Ист-Энде и историю своей группы, ставшей национальным достоянием.

В конце 1978 года Стив Харрис запустил руку в конверт с деньгами – которые получил, работая архитектурным рисовальщиком – чтобы заплатить за небольшое рекламное объявление в журнале “Melody Maker”. 22-летний уроженец восточного Лондона хотел оповестить весь мир, что после полугодичного перерыва группа, в которой он руководил, сочинял музыку и тексты, играл на басу и для которой выбивал выступления, снова в деле.

«Iron Maiden – не только лучшая визуальная, высокоэнергичная, оригинальная, громкая, но и талантливая, модная, вкусная, душераздирающая, убойная, кровососущая и взрывающая мозг хард-рок-группа в Лондоне, – гласило объявление, – мы также очень милые парни, дружелюбно относимся к фэнам и своим семьям, враждебны к другим командам, но важнее всего то, что мы охренительные супер-звёзды высшего класса и честные. И мы ВЕРНУЛИСЬ!!!!!! ТАК ЧТО ФЭНЫ, ЗВУКОЗАПИСЫВАЮЩИЕ КОМПАНИИ, АГЕНТЫ ПО ПОДБОРУ АРТИСТОВ, ПРОМОУТЕРЫ, ФИНАНСИСТЫ И УМЕЛЫЕ МОЛОДЫЕ ДЕВУШКИ, СЛЕДИТЕ ЗА ДЕТАЛЯМИ!».

И если объявление было необычно хамоватым, дерзким и нескромным для спокойного и уравновешенного трудяги Харриса, легко было понять его пафосное поведение, рассчитанное на публику. За предыдущие 18 месяцев, к большому разочарованию Харриса, из Iron Maiden, – группы, которую Стив сколотил в своей спальне в Лейтонстоуне на Рождество 1975 года – ушёл вокалист, барабанщик, клавишник и не меньше четырёх гитаристов. Удар ниже пояса случился, когда зимой 1977 у группы украли грузовик с оборудованием на 12 000 фунтов. Подобно злосчастным еретикам, заключённым в средневековые приспособления пыток, вдохновивших басиста на название группы, временами Харрис, должно быть, чувствовал, что Iron Maiden страдает от медленной мучительной смерти, вызванной невыносимыми покалываниями. В одной из самых ранних песен его группы, ‘Burning Ambition’, басист написал о том, что «что-то внутри меня горит», но собрать группу было не так просто.

«Я лишь хотел играть быструю и агрессивную музыку, но мелодичную, – вспоминает он, – однако найти единомышленников, которые захотят пройти со мной весь путь до конца – самое тяжелое, когда только формируешь группу. Честно говоря, это был тот ещё геморрой».

Новый стимул и мотивация появились совершенно неожиданно. Как сам он признаёт, 19-летний Пол Ди’Анно в подростковые годы «вёл себя, как полный уе*ан». «Я любил уходить в запой, – вспоминал он, – чтобы влезть в драку, испортить вечер как можно большему количеству людей, а потом сделать всё для того, чтобы отбить какую-нибудь тёлку, которая при этом уже была не одна». Ярый почитатель команды Small Faces с предельно малым интересом к хэви-металу, шумный, болтливый Ди’Анно был фронтменом панковской команды «Педофилы» и считал Iron Maiden «посмешищем», впервые увидев их в деле в пабе «Телега и Лошади». Было это в 1977 году в Стрэтфорде, в Восточном Лондоне.

«Их старый вокалист [Деннис Уилкок] носился с этим идиотским мечом, а с его рта капала бутафорская кровь, и мы с корешом просто уссывались, – вспоминал Пол, – когда меня познакомили со Стивом, я не мог сдержать улыбку. И когда он предложил пройти прослушивание, я подумал: «Твою же мать. Не прельщает меня перспектива прыгать с мечом!».

«Я его, честно говоря, насильно в группу не тянул, но пришлось его слегка убедить, – признаётся лидер Iron Maiden с железной волей спустя сорок лет, вспоминая разговор в «Красном Льве» в Лейтонстоуне во время которого он убедил «самодовольного» вокалиста подписать контракт, – полагаю, он сам в себе был немного не уверен. Голос у него был классный, и он был действительно талантливым парнем, но уверенности ему не хватало. К тому же у него были проблемы в личной жизни. Мне это было неинтересно, я просто хотел, чтобы он выходил на сцену и, чёрт возьми, пел».

Ди’Анно изначально был не уверен в желании посвятить себя группе Харриса, но всё же остался доволен последствиями разговора в «Телеге и Лошадях». «Две разные тёлочки отсасывали мне в сортирах, – с восторгом рассказывал он, – тогда-то я и понял, что в жизни происходит что-то интересное». Но Пол никогда ничего не делал наполовину, и вокалист буквально выбросил все свои старые панковские пластинки, чтобы стать топовым рок-фронтменом в Восточном Лондоне с присущей ему напыщенностью и энтузиазмом.

«Пол был классным, – сердечно говорит Харрис, – он, мать его, иногда досаждает, но он милый парень, эдакий приятный бунтарь. Чтобы быть фронтменом, нужно иметь свою позицию, даже если это кого-то раздражает».

Когда развязное, грубоватое добродушие Ди’Анно стало идеально сочетаться с растущей кучкой различных группировок [башкотрясы, безумные псы, заклёпочные и Адские Крысы] Харрис увидел, что у группы есть возможность выступить за пределами ист-эндского треугольника из «Телеги с Лошадями», «Надстройкой» в Каннинг-Тауне и “Ruskin Arms” в Ист-Хэме.

Зная, что группе понадобится визитная карточка, басист начал присматривать студии для дебютной записи, планируя поместить на плёнку ‘Prowler’, ‘Invasion’, ‘Strange World’ и фирменный гимн ‘Iron Maiden’. В этом Стиву своевременно помог Гэри Лукас в студии Spaceward в Кембридже. Пришлось заплатить 162, 50 фунта за двухдневную сессию. К работе приступили в субботу, 30 декабря, в 10 утра, работали в две смены, с 10 утра до 1 дня, и с 2 часов дня до 5 вечера, в канун нового 1978 года.

«Студия была доступна, потому что, безусловно, никого другого там в такие дни просто быть не могло, – признаёт Харрис, – но мы могли позволить себе только те дни. Задача была ясна, оставалось лишь успеть всё сделать вовремя».

Проинструктированные своим крайне внимательным лидером, ребята из Iron Maiden – в состав группы также вошли гитаристы Дэйв Мюррей и Пол «Безумный Мак» Каирнс и барабанщик Даг Сэмпсон – промчались через четыре трека, успев сделать запись вовремя. Когда первая сессия подошла к концу, Харрис начал думать, куда расквартировать войска на ночь.

«Денег на отель не было, так что мы собирались покемарить в фургоне друга, – вспоминает он, – но пошёл снег и стало чертовски холодно! К счастью Пол, как он раньше делал, разговорился с медсестричкой в пабе. У неё была собственная квартира-студия, и не успели мы опомниться, как оказались там».

Далее следует небольшая пауза, пока Харрис, отец шестерых детей, взвешивает свои слова. «Может быть, если я когда-нибудь напишу книгу, то расскажу всё, как было, но, наверное, лучше всего сейчас ничего не упоминать, – подытоживает он с улыбкой, – в конце концов это была одна из типичных безумных ситуаций, но нам хотя бы было где переночевать, а это единственное, что нас тогда волновало».

Группа приехала обратно в Лондон прямо перед тем, как на Биг Бене пробили часы. Харрис решительно собирался вернуться в Кембридж, когда у него появятся деньги, и купить мастер-ленты студийных сессий, которые он собирался почистить и свести. К своему ужасу, когда он вернулся в Spaceward, катушечный магнитофон Maiden был стёрт, а поверх была записана сессия другой группы. Харрис не знал, смеяться ему или плакать.

«Декорации напоминают Додж-сити, американский малобюджетный вестерн, но со сменяющими вспышками света/мрака, при которых невозможно разглядеть детали. Их музыка – реальность сегодняшнего дня, чтобы вам ни говорили «знатоки» моды. И для меня, как и для немалого количества других фэнов, это сродни земному раю».

Таким образом в августе 1978 журналист газеты Sounds Джефф Бартон представил своим читателям The Bandwagon, так же известный как The Heavy Metal Soundhouse, рок-дискотеку на 700 человек в пабе «Принц Уэльский» в Кингсбери, на северо-западе Лондона. Открытый в 1975 диджеем Нилом Каем Soundhouse был не просто ночным клубом, а эпицентром священного крестового похода под знамёнами хэви-метала. Каю было неинтересно восхвалять прошлое жанра, вместо этого он фокусировался на новых артистах. После статьи Бартона в Sounds команды со всего мира начали отсылать демо-записи этому диджею. В знак признания и значимости площадки для процветающей музыкальной сцены Бартон придумал, чтобы Кай еженедельно вёл в газете Sounds хит-парад хэви-метала, состоящий из заявок читателей. В январе 1979 к диджею обратился Харрис, сделал копию новоиспечённой демо-кассеты, передал в руки и сказал: «Приятель, сделай одолжение: возьми домой и послушай, ладно?».

«Знаешь, сколько у меня таких, как ты, чувак, – засмеялся Кай, – вставай в очередь!».

Однако тем же вечером Кай всё же послушал кассету и охренел.

«Я подумал: «Твою же мать! Вот оно! Бля, не стоило ему так грубо отвечать. Его ждёт успех».

В выпуске газеты Sounds за 17 февраля 1979 года песня Iron Maiden ‘Prowler’ появилась на 20 месте в хит-параде Кая. К 21 апрелю песня переместилась на первую строчку и продержалась там несколько недель. В следующем месяце Кай договорился о концерте своей новой любимой команды во вторник в Music Machine в Камдене, и Maiden выступили между открывающими вечер Angel Witch и хэдлайнерами Samson. Брюс Брюс, вокалист Samson, ныне известный как Брюс Дикинсон, 8 мая вылез из гримёрки, чтобы заценить конкурентов, которые снова выступали квартетом – Дэйв Мюррей был единственным гитаристом.

«Я стоял сзади и наблюдал за ними, и было очевидно, что они на порядок лучше остальных, – рассказал мне позже Дикинсон, – у меня от их выступлений мурашки были по коже, как в детстве от альбома ‘In Rock’ (1970) группы Deep Purple. Я думал: «Ого, прям как Deep Purple 80-х». Будучи молодым и упёртым, я смотрел на Пола и думал: «На его месте должен быть я». Я подумал, что смог бы петь в этой группе и сделать её ещё лучше».

Остальные в музыкальной индустрии начинали считать так же. Весной 1979 демо Iron Maiden оказалось на столе организатора выступлений/менеджера Рода Смолвуда, уроженца Йоркшира, и к лету Смоллвуд был значительно заинтригован шумихой вокруг группы, поэтому позвонил Стиву Харрису и попросил увидеть группу в действии.

«Род отказался приезжать в Ист-Энд, – наверное, думал, его там обчистят, – так что он организовал нам пару концертов на Западе, – говорит Харрис, – первый [запланированный на 3 июля в пабе «Винзорский Замок» на Хэрроу-роуд] отменили, потому что парень в пабе бычил на нас, и я послал его. А второй концерт прошёл в клубе «Лебедь» в Хаммерсмите…»

Преданные фэны Iron Maiden уже с шумом заваливались в «Лебедь», когда Стиву Харрису сообщили, что вокалист арестован. «У Пола была выкидуха, и зная его, он небось стоял на улице перед пабом, светил ей и валял дурака, – говорит Харрис, – и потом вдруг ко мне кто-то подходит и говорит: «Пола забрали в местный обезьянник». Ну, я только вздохнул. Чудесно. Не то, чтобы я был удивлён, но… Пришлось сказать Роду, что мы снова облажались. Честно говоря, я думал, он уйдёт, потому что это было уже чересчур».

«Но он спросил: «Тексты знаешь?». Я ответил: «Бл*дь, ну конечно, знаю. Я их и написал!». Спросил, могу ли я спеть, и я сказал, что не уверен, но попробую».

«Я был весьма впечатлён, – рассказывал Смолвуд биографу Iron Maiden Гэри Бушеллу, – никогда не видел группы, которая смотрела публике прямо в глаза и, конечно же, кайфовала на сцене. Я сразу же понял, что парни далеко пойдут, потому что у них была чёткая позиция и на сцене даже от Стива и Дэйви исходила мощная харизма. Наверное, больше всего меня впечатлила их честность».

«А на последние 20 минут прибежал Пол, наглый и бесцеремонный, и как ни в чем не бывало доиграл сет, – смеется Харрис, – такое не исправишь. Но Род остался доволен, и ему нравилась наша позиция. Мы такие, какие есть».

Заручившись мощной поддержкой Смолвуда, Iron Maiden начали выступать на престижных лондонских площадках (Marquee, Music Machine) и по всей стране – в Ноттингеме, Гуэнте, Манчестере, Тонипанди, Абердине, Блэкпуле. «Это были безумные концерты, – вспоминал Ди’Анно, – мы начинали врубаться, что у нас есть фэны по всей стране. Я был в недоумении. Приходил на работу и всех доставал».

Смолвуд также стал приглашать агентов по подбору артистов, чтобы те заценили его протеже. CBS от группы отказались, решив что материал недостаточно мощный. Warners тоже отказались. A&M так и не появились. Но 27 октября, когда, не имея контракта, Iron Maiden появились на обложке Sounds, индустрия проснулась. В своей статье Джефф Бартон назвал группу лидерами возрождённой британской тяжёлой металлической сцены. Всегда прямолинейный, Харрис принял это высказывание, но открыто сказал автору: «Как только мы начали выступать в “Ruskin Arms”, мы увидели, что можем собирать большие толпы единомышленников, любящих хэви-метал и знать не желающих о Новой Волне… Эти команды котировали тысячи подростков, только вот пресса этого не признавала и не писала об этом. Писать о хэви-метале было немодно и некруто».

Ди’Анно, который по мнению Бартона, обладал «грубым шармом конюха», также хотел подчеркнуть, что повышенное внимание со стороны СМИ группу не изменило.

«Я бы не хотел, чтобы мы стали слишком серьёзными, – настаивал он, – то есть, я могу пиздануться на сцене или лажануть, ну и что в этом такого? Когда есть время, мы ходим на матчи «Вест Хэма», и я веду себя как хулиган. И не собираюсь меняться. AC/DC стали успешными, но им удалось остаться честными простыми ребятами с улицы. Они такие же, как мы. Умеют прикалываться получать от жизни кайф».

9 ноября, из-за нарастающего спроса со стороны публики, Iron Maiden решили выпустить три «сырые» микса песен ‘Prowler’, ‘Invasion’ и ‘Iron Maiden’ со своей сессии в студии Spaceward в качестве миньона на собственном лейбле Rock Hard Records, и обложку от руки нарисовал Стив Харрис. 3000 из 5000 напечатанных копий были проданы в течение одной недели. Когда разобрали оставшиеся 2000 копий, HMV и Virgin предложили взять 20 000 копий для розничной продажи. Iron Maiden отказались, настаивая на том, что этот релиз был исключительно для фэнов. Они никогда не прогибались.

Эта бескомпромиссная позиция также проявилась, когда пришло время записывать дебютный альбом. Если они проявили характер, отказавшись подписывать контракт с EMI – Смолвуд настаивал на контракте в три альбома и сразу же просил авансом 35 тысяч фунтов из обещанных лейблом 50 тысяч – Харрис был крайне жестким, когда дело касалось состава его команды: всего за месяц до начала студийных сессий барабанщика Дага Сэмпсона заменили на Клайва Бёрра, а гитариста Тони Парсонса заменили на Денниса Страттона. «Если люди не знают, хотят они быть в группе или нет, им, как мне кажется, здесь не место, – говорит сегодня Харрис, вспоминая смену состава, – здесь не место для дуракаваляния. Я был нацелен серьёзно и решительно и проседать место в группе не надо – должна быть преданность и отдача».

То же самое касалось и тех, кто имел неосторожность лезть в творческий процесс. Продюсеру Гэри Эдвардсу дали два дня проявить себя, после чего уволили. Гитаристу группы Sweet, Энди Скотту, Харрис указал на дверь ещё быстрее, после того, как Скотт пытался убедить басиста играть медиатором, потому что «так играет Стив Прист» [басист Sweet].

«Я ему сказал, мне плевать, медиатором он играет или нет, а я им не играю, и если тебе не нравится – можешь уё*ывать, – смеётся Харрис, – почему мы должны такое терпеть? Если бы он сказал кому-нибудь из моих ребят, как им играть или держать микрофон, я бы ответил то же самое. Так и было. Он съе*ал».

Следующий под удар попал продюсер Уил Малон, прежде работавший с Black Sabbath и Тоддом Рандгреном. Студийные сессии в Kingsway Studio были с самого начала серьёзными и непростыми.

«Уил был настоящим кошмаром, – прямо заявляет Харрис, – с самого начала я думал: «Он же ни черта не разбирается». Я думал, что он должен знать, ведь его порекомендовал лейбл… но быстро врубаешься, что они только делают вид, а сами ни хрена не понимают».

«Он сидел, задрав ноги на микшерный пульт, и читал «Сельскую Жизнь», покуривая травку –а нам был противен этот запах – и ни х*я не делал. Всё в нём было не так. К счастью, мы уже написали песни и сделали к ним аранжировки, и уже давно их играем живьём, поэтому помощь продюсера была и не нужна».

До конца дней своих Стив Харрис, вероятно, будет недоволен звучанием дебютного альбома Iron Maiden. Гитары «недостаточно тяжелые» – настаивает он, звучание «слабоватое… оно вообще нулёвое». Но благодаря песням – ‘Prowler’ , панковской ‘Running Free’, технически захватывающей и восхитительно зловещей ‘Phantom Of The Opera’, призрачно-навязчивой ‘Remember Tomorrow’ и мощному заглавному треку – всего за 12 000 фунтов Iron Maiden выпустили абсолютную классику.

«Альбом ‘Iron Maiden’ – убийственный», – писал Джефф Бартон в газете Sounds, – хэви-метал 80-х. Бешеная скорость и неистовая агрессия, на фоне которых самые продуктивные хэви-рок трэки 60-х и 70-х звучат как черепахи. Гибрид французской булавки и джинсов клёш? Во многом, так и есть!».

Однако в итоге альбом ‘Iron Maiden’ в первую неделю продаж фэны группы скупили отнюдь не из-за рецензий. Сложно переоценить важность и значимость обложки пластинки. Впервые появившийся в тени обложки сингла ‘Running Free’, созданный художником Дереком Риггсом трупный вурдалакс безумными глазами подарил группе визуальный образ, фактически, фирменный знак, с которым Maiden не расстаются по сей день. Названный Эдди в честь неотёсанной маски в форме черепа, которую группа использовала в качестве задника во время самых ранних выступлениях, мутант стал талисманом Iron Maiden, ужасающим «лицом» группы.

«У группы не было Мика Джаггера, – пояснил Род Смолвуд, – нам нужен был символ, и им стал Эдди».

Вышедший 14 апреля 1980 года альбом ‘Iron Maiden’ попал на 4 строчку хит-парада альбомов Великобритании. Когда представитель лейбла EMI в пабе сообщил об этой новости музыкантам, они выбежали на улицу и радостно кричали, не веря всему происходящему.

«Это было невероятно, – говорит вечно скромный и неприхотливый Стив Харрис, – безусловно, мы были приятно удивлены. Мы знали, что альбом попадёт в хит-парад, но, может быть, не так высоко. Для нас это был огромный успех. Никто не мог сказать, что мы не заслужили этого своей упорной работой».

К концу 1980 во всём мире было продано 350 000 копий альбома ‘Iron Maiden’, превратив восточных лондонцев в неоспоримых лидеров Новой Волны Британского Хэви-Метала. Альбом явил миру Эдди и стал отправной точкой для мирового господства. Iron Maiden собирались добраться до вас, как бы далеко вы ни были…

«Чувствуется мощь песен и позиция группы, – говорит сегодня Харрис, – я знаю тех, кто любит этот альбом, и мне он тоже нравится, но могло быть и лучше. Однако в нём есть свой шарм, поскольку он сыроват и неотёсан. Может быть, благодаря проблемам с продюсером у нас появилось преимущество, и весь негатив мы превратили в позитив. Надо же с чего-то начинать, и это был далеко не худшее начало».

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук

P.S. О становлении ранних Iron Maiden читайте также в нашей недавней статье из цикла “50 лет хэви-метала” по этой ссылке. Перевод свежего чтива журнала “Classic Rock”.

---

Dimon