Брюс Дикинсон. Годы, прожитые не зря

[Статья из журнала "Classic Rock" за ноябрь 2017 года]

Профессиональный пилот. Победил рак. Автор книг. Из новой автобиографии Брюса Дикинсона (Bruce Dickinson) вы узнаете, что этот парень является не только фронтменом величайшей хэви-металлической команды на планете.

Свою автобиографию «Для чего эта кнопка?» Брюс написал самостоятельно, без чьей-либо помощи. «Меня спрашивают: «Кто за тебя пишет?», а я отвечаю: «Ну, вообще-то я сам, – гордо заявляет он, – я написал 180 000 слов в обычных тетрадках, от руки – по старинке, в общем».

Написать целую книгу от руки – это в стиле Дикинсона. Похоже, вокалисту Iron Maiden по силам любая работа: летать на самолёте, фехтовать и возглавлять одну из наиболее успешных команд последних 40 лет. Только вот с плаванием не задалось: «Я плаваю, как топор» – говорит Брюс.

В книге «Для чего эта кнопка?» Брюс с юмором и иронией описывает свою жизнь. Начиная с детских лет в шахтёрском городке Уэрксоп, что в графстве Ноттингемшир (где до шести лет его воспитывали бабушка с дедушкой) и заканчивая богатой на события 40-летней музыкальной карьерой. Брюс искренне рассказывает о жизни, прожитой не зря.

Сегодня Брюс как всегда словоохотлив и рассказывает о бурных школьных годах и успешной борьбе с раком.

«Написание книги заставляет иначе взглянуть на себя и прожитую жизнь, – говорит он, – это своего рода образование»

Родители не принимали активного участия в твоём воспитании, вечно отсутствовали – ездили со спектаклем, выступая на сцене для детей. Можешь ли ты сказать, что работа в шоу-бизнесе была тебе уготована с самого детства?

Ещё до того, как я узнал, кто мои родители, я всё засматривался на ангельские крылья в школьной рождественской пьесе. Именно я и хотел их носить. Характеристика у меня была всегда ужасно унылая и одинаковая: «Не реализовал свой потенциал, мог сделать лучше, если бы не строил из себя клоуна в классе».

Ты очень подробно описываешь школьные годы: тебя принижали, издевались, учителя тебя регулярно били. Звучит пугающе, но можешь ли ты сказать, что они сделали из тебя человека?

В самом начале книги говорится: всё идёт, как идёт, и никогда не знаешь, как повернётся. Ты понятия не имеешь, где окажешься. Нужно принимать всё, как идёт. Наверное, могу про себя одно сказать – я упёртый. Я не падаю, не прогибаюсь. А если и падаю – ВСЕГДА поднимаюсь.

Ты описываешь некоторых учителей откровенными извращенцами. Пишешь, что они били плёткой. Попахивает садомазохизмом.

А тогда вообще странное время было. Мерзкие грязные старикашки вели себя как извращенцы, и это считалось абсолютно нормальным и приемлемым поведением. Ситуация с Джимми Сэвилом прилично разворошила муравейник, потому что такое поведение было приемлемо в социуме. Сегодня бы за такое посадили, и правильно бы сделали. Приходится щипать себя и радоваться, что я больше не живу в семидесятых.

А что-нибудь хорошее тогда происходило?

О, да полно всего, потому что царила анархия. Но, с другой стороны, многое сходило с рук, и это были далеко не самые приятные поступки.

Ты с уважением говоришь об учителе по имени Джон Уорсли. Он подсадил тебя на фехтование. Общаешься с ним?

Нет, но, как ни странно, годы спустя познакомился с его братом. В середине 80-х Iron Maiden были во Флориде. И в Форт Майерс проходило соревнование по фехтованию – ну, я и поехал. Познакомился с парнем по фамилии Уорсли и подумал: «Уорсли? Джон Уорсли?», а он мне: «Да, это мой брат». Мир фехтования невероятно тесен.

До сих пор фехтуешь?

Да, но едва ли нахожу время. Посматриваю на свою форму, приговаривая: «Ржаветь начинает» [смеётся]. Прямо как я.

В тебе до сих пор этот задор?

Конечно. Если мне дать нормально подготовиться и ни на что не отвлекаться, я покажу, что умею. Мне это нравится. Весело. Фехтование очищает душу – ты выходишь, можешь поорать, покричать, но все живы.

Будучи постарше, Дикинсон переехал в Лондон под предлогом изучать историю в университете – на самом же деле он замахнулся на карьеру музыканта. После нескольких неудачных попыток – особенно с паб-рокерами Speed, позже сменившими название на Shots (лучшее, что они сочинили – песня «Дракула», некая дань литературному вампиру, и скорее это напоминало фильм «Так держать… Продолжаем кричать» (1966), чем книгу Брэма Стокера), Дикинсон стал фронтменом команды НВБХМ Samson, выступая под псевдонимом Брюс Брюс, и отрастил впечатляющие усы.

Что бы ты подумал, если бы увидел в пабе двадцатилетнего Брюса Дикинсона?

Боже. Да что этот парень о себе возомнил? Не знаю, что с ним происходит, но он не успокоится. Либо добьётся своего, либо кончит на нарах. Или на дне реки.

Ты открыто говоришь, что в Samson забивал «косяки», но потом перестал.

Если бы эти черти не дымили как паровоз, мне было бы по барабану. Я подумал: «Гашиш я уже пробовал, не вижу смысла продолжать». А ничего и не происходит. Начинаешь тормозить и на хавчик пробивает.

Твоим амбициям наркотики мешали?

Не сказал бы. В креативном плане они никак не помогали. Сначала думаешь: «Ого! Что это за хрень такая?». Но вскоре я понял, что могу фантазировать и без наркоты. Чтобы что-нибудь представить, не обязательно курить. И я словно прозрел, а когда сознание прозревает, ты думаешь: «Мне больше это не нужно». Это всё равно, что писать очень «упоротые» наркоманские тексты – я никогда в жизни не «улетал». Никогда не пробовал грибочки или что-нибудь хотя бы отдалённо напоминающее галлюциногены. Просто у меня богатое воображение.

Кокаин ты всегда избегал. Почему? Ведь достать его было проще простого.

Никогда кокс не пробовал. Жрал «колёса», потому что они придают сил. Но и чувствуешь себя дерьмово. Те, кто долбит кокс, потом сидят и часами несут несусветную х*ету. В лучшем случае это ужасно скучно, ну а в худшем – превращает человека в е*нутого параноика. У меня на это говно абсолютно нет времени. Я вообще не люблю депрессанты – я это дерьмо не принимаю и всё. Не понимаю, откуда это дикое желание выпасть из реальности. Мне и здесь прекрасно.

В книге ты пишешь об успехе Iron Maiden в 80-х, но и о том, что вы пахали как черти. Поясни, что ты имел в виду под словами «весело» и «не очень весело»?

В общем и целом мы пахали как черти, да. Это напоминало День Сурка: площадки становились всё крупнее и крупнее и крупнее. Эти американские горки не прекращались. Однажды Род [Смолвуд, менеджер] заставил нас отыграть девять концертов, дал один выходной, потом снова восемь концертов, а потом ещё один выходной. Я сказал: «Нельзя так издеваться над людьми. Они просто упадут без сил».

Мы всегда собачились с Родом, стараясь сделать свою жизнь более комфортной. Однажды в середине тура один из техников уснул и как лунатик ушёл со сцены. И тогда мы Роду сказали: «Не кажется ли тебе, что пора нам уже взять гастрольный автобус?», и он крайне неохотно произнёс: «Да, хорошо».

Было ли всё это реально весело и увлекательно?

Конечно, было. Только у тебя не жизнь, а жалкое её подобие. Тогда-то всё это и стало давить, особенно ближе к концу тура ‘Powerslave’ (1985). И думаешь: «А какой в этом смысл?», и тонешь в этих рассуждениях: «Зачем всё это?». «Чтобы этим заниматься». «Ну, мне хочется заняться чем-то ещё…»

Безусловно, Дикинсону было чем заняться. В книге он откровенно описывает, как разочаровался в Iron Maiden в начале 90-х, и свою последующую сольную карьеру. Поначалу ему казалось, что его выпустили из золотой клетки, чтобы следующие несколько лет он пытался убежать от собственной же тени.

Каково было уйти из Iron Maiden?

Всё равно, что дикого зверя выпускают из клетки и говорят: «Теперь ты свободен, иди в джунгли, добывай себе еду сам». И ты думаешь: «А я уже и забыл, как это делается». Когда я ушёл, все полагали, что у меня был план – ни хрена у меня не было. Я уходил в никуда.

Пришлось всё начинать заново. Многие команды делают это с особой лёгкостью, когда всем на них наплевать, и они совершают нелепые ошибки. Получилось так, что я всё это делал у всех на виду. Сегодня я понимаю, что неплохо справился, стоило лишь сосредоточиться.

В смысле?

На моём втором сольном альбоме ‘Balls To Picasso’ было несколько классных песен. Но никакого чёткого направления не было , а именно этого и хочет слушающая аудитория. Но даже если бы я вышел с чётким видением, вряд ли бы они были готовы это слушать, потому что ещё не отошли от новости о моём уходе из Iron Maiden.

И что же ты уяснил для себя в годы свободного плавания?

Честно говоря, я лучше понял других. Когда ты крутая и мощная рок-группа – я имею в виду, мощная в прессе – тебя всегда будут защищать и оберегать; прятать от тебя плохие рецензии, чтобы ты не читал этот мусор, потому что по головке тебя не погладили. Но всё это тебе же во вред, потому что когда вдруг оказываешься сам по себе, и эта пентаграмма больше тебя не оберегает, ты видишь, как все они выстроились в очередь, чтобы отвесить тебе хорошего пендаля. А знаешь, почему? Потому что пока ты был в Iron Maiden, они этого сделать не могли. И думаешь: «СЕРЬЁЗНО? Ну ничего себе!».

А тебя сильно задевали негативные рецензии?

Я принимал их близко к сердцу, особенно если считал, что это п*здёж. Но и никогда не боялся конструктивной критики, если она была честной и обоснованной.

Когда Блейз Бейли пришёл на твоё место в Iron Maiden, ты отправил ему в коробке два жёлтых кирпича.

Я посмотрел с ним интервью, и в конце он сказал: «Я чувствую себя как Дороти в «Волшебнике Страны Оз». И я подумал: «Ох, как мило. Я тебя прекрасно понимаю». И я покрасил в жёлтый два кирпича и отправил Блейзу.

Видел когда-нибудь Iron Maiden с Блейзом?

Нет. Всё это было непросто. Единственный раз я послушал альбомы с его участием, когда Стив [Харрис] сказал: «Нужно записать одну из этих песен», вот тогда я подумал: «О, как же она звучит? Наверное, стоит послушать».

Блейз сделал в Maiden всё, что мог.

Он – молодец. Снимаю перед ним шляпу. Уважаю его. Голос его совершенно от моего отличается, и когда его взяли, я подумал: «Как же он, блин, будет петь все эти песни? Может, они их просто не будут петь?». Я тогда кому-то сказал: «Почему бы им не попробовать что-нибудь необычное и дерзкое? Взяли бы женщину! Есть очень много крутых финских вокалисток, и голоса у них совершенно сумасшедшие! Сделайте что-нибудь, чтобы все реально ох*ели!». Но я бы тогда сам в жопе оказался, и возвращаться не было бы никакого смысла.

Конечно же, Дикинсон вернулся в Iron Maiden – случилось это в 1999 году, и такого успеха группа не помнит даже в 80-х. С тех пор он стал ещё и на самолёте летать (Брюс – квалифицированный пилот и несколько туров он, как известно, сам сидел за штурвалом самолёта Ed Force One), и пиво выпускать (фирменное пиво Trooper, к изготовлению которого Брюс приложил руку). Даже потенциально опасный для жизни рак в 2014 году Брюс победил с характерной ему боевой способностью.

В книге ты избегаешь политики. Ты много чего пробовал, но не думал ли баллотироваться?

[выразительно] Нет, нет, нет, нет. Это безумие. Нет. У меня полно друзей-депутатов разных мастей. И мне хватило общения с государственными структурами в авиации. И я понял, что если хочешь изменить мир к лучшему – не будь политиком. Политиками управляют чиновники. Мы лучше будем пиво выпускать и брать в штаб людей, давая им работу. Мы с Maiden и так много делаем для общества и народа.

Насколько диагноз изменил взгляд на жизнь?

Я стал относиться к этому философски. При смерти я, конечно, не был, но, в зеркале заднего вида я её, безусловно, увидел. О смерти обычно не думаешь, пока кто-нибудь не разбивается или не попадает под колёса автобуса. Люди предпочитают не придавать этому значения, особенно, когда ты молод, жизнь в тебе ключом бьёт, а энергии хоть отбавляй – носишься как угорелый. А потом вдруг приходит эта седая Бабка с косой, показывает на тебя пальцем и говорит: «Дружок, а я за тобой!», и ты думаешь: «Ой бля! Серьёзно? У меня ещё куча дел!». И вдруг понимаешь, что вечно жить не будешь, хочется ещё многое успеть сделать. Я понял, что у меня стало меньше времени на тех, кто хочет бесцельно прожигать свою жизнь.

И что же в будущем?

Мы сейчас на отдыхе. Но дел у нас полно, только я не могу всего рассказать. Ещё половина сольного альбома готова в Лос-Анджелесе. Хотелось бы доделать. Ну, а в остальном – посмотрим, как будет продаваться книга, потому что мне очень понравилось её писать. Я написал 180 000 слов и, конечно же, были поправки, пришлось кое-какие куски убрать, чтобы место было. Около две трети книги осталось «за кадром». Но ещё одну биографию я написать не могу, потому что уже написал. Но кто знает – может быть, этот материал когда-нибудь увидит свет.

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук

---

Dimon