Machine Head. Тернист и тяжёл был путь…

[Статья из журнала "Kerrang!" за январь 2018 года]

Робб Флинн (Robb Flynn) – один из истинных последних героев в тяжёлой музыке. Почти тридцать лет он стоит у руля Machine Head, переживая триумфы и превратности судьбы. В преддверии выхода нового альбома ‘Catharsis’ мы вторглись на «территорию» Флинна, чтобы увидеть, почему этот парень до сих пор не сдаётся…

Если вы хотите узнать, что такое настоящая громкость – есть у нас для вас одно местечко. На широкой неприметной городской улице в Окленде (штат Калифорния), окружённой лишь гаражами, складскими помещениями и высоковольтными линиями электропередач – заняться здесь, в общем-то, и нечем – стоит неприметное здание с обычной дверью. Во время нашей утренней прогулки по окрестностям мы невольно проходим мимо – дважды – поскольку здание находится на отшибе города. Но длинный коридор внутри бывшего мебельного магазина ведёт в штаб-квартиру Machine Head. Если флаги, постеры с туров, оборудование и другие раритеты MH, коими украшены стены, ребят не выдали (не обращайте внимания на постер с изображением милой розовой кошечки при входе), то шум и балаган репетирующей в агонии команды, безусловно, выдаст. Здорово, что Робб Флинн любезно выдал нам жёлтые затычки для ушей.

«Они вам пригодятся» – ухмыляется он. Базара ноль, братан.

После прикола над новыми очками барабанщика Дэйва МакЛейна – «Прямо как у серийного убийцы» – хохочет он проницательно – звучат риффы, и группа моментально переходит в яростную мощную атаку. Будто находясь на сцене, Робб инстинктивно бьёт кулаком в воздух, заводя невидимую публику. В середине песни он очень мило харкает на ковёр. Эта репетиционная точка уже пять лет является домом Machine Head, и здесь группа написала массивный новый альбом – 75-минутный, состоящий из 15 песен, мощный пласт под названием ‘Catharsis’, записанный в студии Sharkbite в двух шагах отсюда. За один присест они сочиняли две-три песни, везли по длинному коридору на колёсиках своё оборудование и тут же записывали демки – вы можете стать одним из 300 счастливчиков и заполучить памятную демо-запись нескольких песен с альбома, если приобретёте онлайн версию нового выпуска нашего журнала; кстати, в 1993 наш журнал точно так же раздавал копии оригинальной демки группы – ну, ещё хочется по возможности сохранить элемент спонтанности.

Группа существует уже более четверти века и выпустила девять альбомов, продав миллионы копий и откатав бесчисленные мировые туры, вдали от первой репетиционной базы в 1991 году – «Теперь здесь магазин Apple и ресторан китайской кухни» – смеётся Робб – однако время и события, как и родной город музыкантов, внесли свои изменения, хотя что-то осталось прежним. Несмотря на появление денег и программу реновации после цифрового бума в Силиконовой Долине, Окленд по-прежнему остаётся суровым и опасным городом с наркотиками, высоким уровнем преступности и бандитами. Вам не захочется беспечно ходить по этим улочкам по ночам.

Участники группы – Робб, Дэйв, гитарист Фил Деммел и басист Джаред Макичерн – живут либо в самом городе, либо в его окрестностях. Эти ребята по-прежнему упрямы, решительны, полны амбиций и не имеют никакого желания плясать под чужую дудку. Особенно это касается Флинна.

Являясь основателем и лидером группы, её оратором и истинным вожаком банды, несмотря на желание равноправия в группе, Флинн – некий тотем Machine Head. Он, как и его группа, и город, изменился и стал старше и мудрее по сравнению с тем парнем, которым был в молодости. Однако воспоминания о прошлом стереть невозможно.

В 1996 году Робб водил журналистов Kerrang! по этим же самым улицам, показывая достопримечательности города и значимые места. Сегодня он позирует перед зданием Fox Theater – одной из немногих концертных площадок в городе, сохранившихся с тех дней – стоя под гигантской вывеской «Окленд» над тротуаром, и вряд ли можно лучше передать отголоски той эпохи: многое стёрто с лица района, но эта концертная площадка, как и сам город, по-прежнему на месте.

Machine Head и Окленд тесно между собой связаны и неразделимы. Робб не уехал на запад, чтобы сколотить состояние в близлежащем Лос-Анджелесе («Там у них лишь подобие Калифорнии» – шутит Фил) – он остался здесь. Вырос он « в трёх кварталах от трейлер-парка, где вырос мой отец». Свой район за пределами центра города Робб называет «белой рванью». В итоге, семья перебралась в более обеспеченный Фримонт, где жили бывшие хиппи близ Сан-Франциско, которые, заведя семью, перебрались в пригороды. Богемная атмосфера идеально подходила юному любителю музыки и начинающему гитаристу.

«У всех предки курили травку и говорили: «Делай, что хочешь!» – смеётся Флинн, – можно было лабать на гитаре у кого-нибудь в гараже. Мы устраивали местные вечеринки и приглашали друзей, а они покупали нам пивас. Все нажирались и начинали дико слэмиться».

В 17 лет Робба выгнали из дома, и он перебрался в город. Он говорит, было два варианта: жить на «холмах» (круто) или в квартире (дёшево). Робб жил в квартире. На холмах было жить не очень безопасно, хоть и престижно.

«Я жил в Ричмонде, настоящей метамфетаминовой столице Районе Залива, – вспоминает Робб – и толкал наркоту, но торгаш из меня был хреновый – меня совесть мучала. У меня покупали наркоту шесть дней подряд, и на шестой день я спрашивал: «Чувак, а ты уверен? Тебе бы поспать немного!». Друзья говорили: «Просто продай ему и всё», но я отвечал: «Не могу я! Посмотри, он на ногах не стоит!».

Неудивительно, что Флинна всегда окружало насилие. Даже когда юный Робб ходил на концерты Metallica, Testament и Exodus из местной трэшевой тусовки Района Залива – где он был фактически первым лицом, активно обменивался демками и бутлегами, а также играл в командах Forbidden и Vio-Lence (не забудьте заценить этих ребят!) – редко когда вечер заканчивался без мордобоя.

«Я дрался постоянно – три раза в неделю, – вспоминает он, – помню, перебрался в дом на 33-й улице – сейчас он выглядит классным, но тогда это было настоящее, мать его, безумие. Находился он прямо на окраине нашего гетто. К дому подошли три креста и стали забивать косяк прямо у нас перед окнами. Мы подумали: «Какого х*я они творят?». Один из них достал пушку и выстрелил в воздух. Я тут же побежал в свою комнату, взял пушку и сделал то же самое. Высунулся в окно и стал стрелять в воздух. Больше они не приходили. Но было стрёмно. «Добро пожаловать на район, дядя!».

К счастью, в отличие от многих других, которые умерли совсем молодыми, у Робба был план: музыка. И он усердно работал, чтобы добиться своей цели. Сколотив Machine Head, он знал, что работа предстоит нелёгкая. Если в районе намечался концерт, он ехал и продавал демки из рюкзака, и неважно было, ненавидел он эту команду или нет. Он до посинения, каждый вечер, ездил и раздавал листовки на концерты, либо наклеивал стикеры с логотипом группы на машины, припаркованные у клуба, пока, наконец, Machine Head не подписали контракт и не выпустили потрясающий дебютный альбом ‘Burn My Eyes’ (1994)

И тогда случился настоящий ВЗРЫВ!

«Я хотел продать 20 000 копий альбома и выступить на разогреве у Slayer в местном конференц-центре имени Генри Кайзера в Окленде, – говорит он, – задача была выполнена, а ЕЩЁ мы откатали полноценный тур по Штатам и Европе в компании Slayer! Это было настоящее безумие! Оглянуться не успел! Великобритания, в отличие от остального мира, тут же приняла нас с распростёртыми объятьями. Наблюдался огромный непропорциональный уровень успеха, но мы решили откинуться к спинке и получить удовольствие. Мы не зазнавались. Я знал, что мы – достойная команда. Я был самоуверен, возможно, даже высокомерен. Был наглым самоуверенным надменным парнем… и я своего добился! Я верил в себя и знал, что мы – ох*ительная команда. Я знал, что был классным фронтменом. И мы плыли по течению».

Безусловно, с тех пор, как Флинн сколотил эту группу в 1992, будучи агрессивным неудержимым хулиганом, в его жизни произошли очевидные изменения. Он везёт нас по району в огромной чёрной тачке, показывая город, и говорит, что исчезли многие старые концертные площадки и притоны. Сегодня Робб – 50-летний отец. Он уже почти год не употребляет алкоголь и живёт с семьёй в пригороде Окленда. Флинн признаёт, что не хотел бы снова стать тем безумным парнем. Честно говоря, вряд ли бы мы сюда приехали.

Сегодня Робб искренний. Несмотря на истории о пушках, наркотиках, драках и заявлении о том, что «мы были лучше многих других команд», вожак (так он себя сам называет) Machine Head признаётся, что во многом юная бравада – лишь маска, за которой скрывался очень скромный и замкнутый человек.

«В детстве я был настоящим интровертом и не мог найти общий язык с окружающими, – признаётся он, – даже сейчас мы общаемся лишь в рамках интервью для журнала, но если бы мне пришлось подойти на улице к незнакомцу, я бы по-прежнему чувствовал себя неловко. Возможно, это ощущение останется со мной навсегда, но я научился открываться и преодолевать это состояние, потому что стал фронтменом, и пришлось обращать на себя внимание. Думаю, в некоторой степени, я стал фронтменом, чтобы побороть в себе замкнутость».

«Есть два фронтмена, – продолжает он, – типичный экстраверт, который ДОЛЖЕН быть в центре внимания, и безнадёжный интроверт, желающий самовыразиться, а по-другому он не умеет. Вот вторым был как раз я. Всегда хотел быть на сцене и играл в школьных спектаклях главные роли. Орал: «Я буду Кроликом Питером!». Но в жизни друзей у меня было мало. Я не умел общаться, и музыка невероятным образом мне помогала. Открыв для себя музыку, я сразу же понял, что сам могу этим заниматься. В спорте я был ужасен. В школе я не был самым крутым парнем – здоровым защитником в команде – ничего подобного. Но я стал рубить металл и заметил, что девочки, которым всегда было на меня наср*ть, стали подходить и болтать. И тогда я подумал: «Твою же мать! Круто!».

Этот скромный парень встретил нас сегодня и покатал по городу, показав самое красивое граффити в районе (он сильно недоволен, что кто-то нарисовал балончиком поверх огромного сатанинского Бафомета на стене). Дружелюбный, спокойный джентльмен с широкой улыбкой и непринуждённой манерой беседы. Больше вы не увидите, как он палит с крыльца, показывая свою силу местным хулиганам. Он с энтузиазмом перебирает кучу старых листовок с концертов, среди которых выступления со Slayer и легендами Района Залива Possessed, а также более неординарные, вроде местных приятелей из Rancid.

Но важнее, что к своему творчеству Робб относится с ещё большим энтузиазмом. Из трёх песен на репетиции, две – новые треки с альбома ‘Catharsis’. Робб убедительно называет новый альбом «радикальным продуктом». В голосе его слышны нотки гордости. Так говорит человек, которому удалось сломать определённый барьер.

Как уже упоминалось, новый альбом длится 75 минут, и некоторые моменты, безусловно, вызовут вопросы. А именно, песня ‘Bastards’ («Ублюдки»), написанная на следующий день после того, как Дональд Трамп стал президентом США в 2016 году. В этих заявлениях со стороны металлической команды нет ничего нового. Но для такой тяжёлой группы, как Machine Head, песня получилась скорее панковским выкриком в местном баре.

«Иногда мои песни не вписываются в стилистику Machine Head, – объясняет он, сидя в кресле в репетиционной комнате, – я её даже не для альбома написал. Написал на следующий день после выборов, показал ребятам и сказал, что хочу выложить на YouTube. Я был в непонятном тумане и негодовал: «Какого х*ра только что произошло?».
Песня агрессивная, но в ней скорее чувствуется потерянность и смятение, нежели агрессия и ненависть. Так ли это?

«Так, – кивает головой Робб, – это как бы разговор с двумя моими детьми на следующий день после результатов голосования. Я был в шоке. Я буквально выблевал из себя эту лирику за час, пробренчал четыре аккорда на акустике, и дело было сделано. Мне нужно было выплеснуть эти эмоции. И я не собирался помещать это на альбом Machine Head».

Робб согласен, что песня – далеко не для каждого поклонника группы. Но такова природа искусства – любит он слово «искусство».

«Я всё понимаю, но смысл гораздо глубже, – объясняет он, – у нас получился чертовски длинный альбом с множеством различных фишек и моментов, а если он вам не нравится – у нас для вас х*ева туча риффов! Нужно сочинять для себя. И я твёрдо в это верю. На новом альбоме это чувствуется больше, чем где-либо. Я прекрасно знаю, какие песни хотят фэны и что им нравится, но не хочу врать самому себе. Лучше сочинять от сердца, зная, что на тебя выльют ушат дерьма, чем сочинять для других, зная, что на тебя выльют ушат дерьма, да ещё и упрекнут, что ты пошёл не своей дорогой. Сочиняя от сердца, можно учиться на собственных ошибках. Ошибается каждый. Это жизнь».

За годы, проведённые в Machine Head, Робб уже многое для себя уяснил. Важнее всего – уверенно стоять на ногах и самостоятельно принимать решения, не полагаясь на других. Именно благодаря смелости и самоуверенности Флинна группа, несмотря на трудности и превратности судьбы, уже более 25 лет находится на передовой тяжёлой музыки. Робб никогда не играл по правилам, всегда стоял на своём и, принимая собственные решения, учился на горьком опыте, но не жалел. Очень важно уметь сказать «нет».

«Иногда в силу неуверенности тебе хочется согласиться с лейблом и сказать: «Окей, конечно. Они же в этом бизнесе разбираются, – объясняет он, – особенно в начале пути. Ты чувствуешь, что тебе навязывают, но осознаёшь, что их точка зрения тебе совершенно не подходит. Бывало, нам действительно подкидывали классные идеи, но я не раз говорил: «Нет, это не в нашем стиле. Я так сделать не могу». Было непросто отказать, но сразу становилось легко на душе».

«У меня своё видение группы, и я, как и любой, могу ошибаться, – продолжает он, – но если человек ошибается – значит, он старается что-то сделать. Он хочет быть лучше и пробовать что-то другое. Если хочешь протянуть 25 лет и выпустить 9 альбомов, тебе никуда от этого не деться».

Недавно ребята из Machine Head пошли вразрез с системой – категорически отказались выступать на фестивалях. Эм… почему?

«Чувак, я ненавижу фестивали, – смеётся Флинн, – зае*ался тусоваться в окружении 150 команд. Жрать это г*вно со столиков, ср*ть каждый день в кабинках, выступать в дождь и холод пять дней подряд. Может быть, я просто е*нутый старикашка. Но я семь лет катался по фестивалям. Видя толпу по колено в грязи, забыв, как выглядит солнце, из-за того, что на каждом фестивале отвратительная погода, ты думаешь: «А что в этом прикольного-то?».

Если вы считаете это нытьём – это не так. Чарльз Дарвин сказал, не всегда выживает самый сильный и крупный, а тот, кто может адаптироваться в новых для себя условиях. Робб рассказывает, что раньше фестивалей было настолько мало, что получить приглашение считалось огромным достижением. Теперь же он так не считает. Он взял ситуацию под контроль и поступил по-другому: теперь Machine Head дают двухчасовые концерты без всякого разогрева. «И фэны в восторге!» – победно восклицает Робб.

Ещё Робб не понимает, почему металл теперь можно скачать на Spotify, как хип-хоп или попсу. Такие платформы почти заменили коллекцию пластинок, как в своём время компакт-диски вытеснили винилы.

«Во многом, меня расстраивает, что металл поддался этой моде, – вздыхает он, – если я выкладываю запись в журнале заметок: «Заходите на Spotify и зацените нашу песню ‘Beyond The Pale’, приходят комментарии со словами: «Нах*й надо?! Зачем ждать два месяца?! Альбом можно послушать сейчас!».

Наступает поздний вечер, Робб закрывает репетиционную базу, садится в машину и отправляется домой к жене и детям. 25 лет назад такой субботний вечер мог закончиться совершенно непредсказуемо, агрессивно и опасно. Но не теперь. Но Робб не жалеет о тех днях. Иногда этот парень несёт откровенную чушь, но ему почему-то хочется верить. Вы посмотрите на эту группу. 25 лет успешной карьеры, и они по-прежнему востребованы. Они с восторгом в голосе гордо рассказывают про новый альбом; и дело не в качестве пластинки, а в смелости. К тому же, Робб продолжает размышлять о будущем группы, и в следующий раз он снова придумает что-нибудь новое.

«Я всегда хотел, чтобы мы были металлической версией Grateful Dead, – говорит он, сравнивая свой коллектив с легендарной американской рок-командой 60-х, чья преданная публика славится особенной культурой единения с музыкантами, – я бы хотел, чтобы армия наших поклонников росла, и они ощущали эту атмосферу».

А потом Робб говорит то, что мог бы сказать в любой момент, пока мы находились с ним в репетиционной студии.

«Я хочу бросать вызов нашей группе и поклонникам. Я не ищу лёгкий путей, и мне это нравится!».

«Всё новое – хорошо забытое старое», как пел он более 20 лет назад в одной из своих песен.

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук

---

Dimon