Sodom. Инфернальное время

[Статья британского журнала "Iron Fist" № 19 за сентябрь-октябрь 2017 года]

Том Энжелриппер – легендарный и выживаемый во всех условиях лидер Sodom – рассказывает нашему журналу о своем новейшем альбоме, «Decision day», попутно объясняя Янису Стефансу почему его группа всю свою творческую жизнь играет мрачный трэш.

Я правильно понимаю, «Decision Day», это первый альбом записанный вами с продюсером Корнелиусом Рамбадтом?

Том: Если ты не в курсе, Корнелиус мой друг, а еще барабанщик группы Onkel Tom. И его умение я оценил на последнем альбоме Onkel Tom, который он продюсировал. Прошлый свой диск («Epitome Of Torture») мы записывали с Вальдемаром Сорихтой. Он тоже продюсер хоть куда, но в этот раз мы решили внести некоторое разнообразие. Корнелиус давний поклонник Sodom, поэтому при выборе звучания новой пластинки, мы мгновенно нашли общий язык, то есть поняли друг друга. Я решил немного рискнуть. Корнелиус мой сосед, человек на зубок знающий историю Sodom, но самое главное, времени на запись этого альбома у нас было навалом. Было важно записать альбом таким, каким мы себе его представляли. Почему песни получились такими классными? Тут все просто, мы сочиняли их целых два года. Я пообщался с представителями лейбла SPV, и объяснил им, что не хочу спешить с выходом новой пластинки, они со мной согласились, спешить не стоит. Нам выделили полгода на запись, а такому временному куску любой музыкант будет только рад. Работа над диском проходила в крайне расслабленном режиме, я говорю о предварительной записи и формирования окончательного варианта песен. Новый альбом создавался легко и просто, не то, что раньше, в прошлом, когда нам выкраивали всего две недели студийного времени.

Как бы ты сравнил запись «Decision Day» с работой над вашей классикой, «Persecution Mania» и «Agent Orange»?

Своего «Оранжевого Агента» мы впервые записали в профессиональной студии. Да, те песни мы целую неделю записывали на аналоговом аппарате, на пару с продюсером Харрисом Джонсом. Если ничего не путаю, на микширование нам отвели всего неделю, но тогда это была норма, стандарт. Современная технология помогает работать в режиме многозадачности. Свои гитарные партии наш гитарист Бернеман может записывать сидя дома, барабаны можно писать прямо на репетиционной точке, а мой бас и вокал в моей очень маленькой, но вместе с тем уютной студии, в супер расслабленной обстановке. Ты как старый фанат должен помнить, что раньше мы выпускали по новому альбому ежегодно, сейчас периодичность, альбом раз в два-три года, причем такой темп благостно сказывается на качестве самих песен. Мы всегда боремся именно за качество. Макка, прекрасный барабанщик, который ненавидит играть с триггерами, он всегда записывает свои партии по старинке, и конечный результат великолепен.

За шесть лет работы в Sodom, Макка явно упрочил свое положение в группе.

Да, определённо! Он не только великолепный ударник, но и соавтор музыки. Кто-то ошибочно считает, что барабанщики не фига не сочиняют. Лично я считаю, что в германском трэше на сегодняшний момент нет барабанщика круче нашего Маркуса. Буквально вчера Корнелиус признался мне, что считает Макку даже покруче Уитчхантера. Хорошо, что Макка даже не старается косить под Уитчхантера. Ему интересней взять на вооружение лучшие элементы его стиля, что, собственно, с успехом он проделал на «Decision Day», облагородив новые песни. В итоге мы имеем старомодный альбом, но при этом мощный и качественно, по-современному записанный.

Да, без техничного и продвинутого ударника вам просто никуда.

Да, особенно в такой группе, как Sodom. Надо учитывать, что мы с Берниманом уже старички (смеется). Поэтому нам нужен музыкант, способный подгонять нас на сцене, чтобы мы хорошо и качественно играли, выступали. Сами понимаете, барабаны важная часть любой рок-группы. Те музыкальные семплы, на дисках, прилагающихся к металлическим журналам, молодые ударники в этих новых командах стучат по моей оценке просто ужасно – словно все песни были записаны этими командами на одной барабанной установке. Мне нравятся старые альбомы Kiss, Motley Crue и Venom кроме всего прочего еще и за мощные и уникальные по своему звучанию барабаны.

На диске «Tapping The Vein» (1992) в твоем вокале появились удивительные (для части слушателей) нотки дет металла. А сегодня десятиной отдают почти все современные альбомы Sodom.

Когда мы записывали вокал для «Decision Day», Корнелиус, дикий фанат нашего диска «Sodomy And Lust», попросил меня петь в том старом стиле. Но я люблю петь по-разному, в разной манере. Люблю покричать в стиле Тома Арайи, но и про вопли в манере вокалиста группы Tank тоже не забываю. Я так спел в песне «Странный, потерянный мир», а теме «Belligerence» я пел в блэковой манере Куортона из Bathory. Почти на всех новых песнях я кричу в манере Кроноса из Venom, а все знают о том, что я от Venom дико торчу, и эта группа серьезно влияет на мое творчество. Мы стараемся, чтобы наши диски были разными, чтобы сохранялась свежесть, и наши фанаты не скучали, но при этом мы не жертвуем своим фирменным стилем.

Как считаешь, современные металлисты спокойней относятся к переменам в музыке, с большим пониманием, чем раньше, в былые годы?

Я уверен в одном, мы, Sodom, всегда меняли свою музыку как нам того хотелось, и поэтому, как мне кажется, не теряли популярности. Мы всегда гнули свою линию, никогда не обращали внимание на творчество других групп, и сочиняя новые песни, не черпали вдохновение у кого бы то ни было. Только наша троица, три автора, вольны оживлять нашу музыку, рожать новые песни, и что самое главное, лейбл нам в этом деле не указ. Многие группы меняют стиль в желании кому-то понравится – мы же этого никогда не делали, не будем делать и впредь. Наши самые тяжелые альбомы вышли в середине 90-х, когда большинство металлических групп либо опопсились, либо вообще взяли и поменяли свой стиль. Нужно всегда гнуть свою линию, но с учетом личных музыкальных пристрастий. Музыканты Sodom – фанаты металла, играющие свою любимую музыку, только этим я отличаюсь от обычного металлиста. Я фанат классического металла, люблю пластинки из 80-х, собранные в личной коллекции, и именно из них черпаю свое вдохновение. За последние годы музыкальный бизнес очень изменился, лейблы жаждут наращивать тиражи своих альбомов, им все мало, поэтому музыканту оставаться независимым все труднее, но мы верны себе и не идем на компромиссы. Надеюсь, как раз за это нас и уважают, и по этой причине наша группа не загнулась, мы продолжаем играть. Sodom стали культовой командой, без сомнения.

Да, Sodom все также актуальны, даже несмотря на пертурбации, на металлической сцене.

Конечно. Сегодня металлическая сцена живет по новым законам. Помимо огромного количества прекрасных металлических фестивалей, любой желающий сегодня может посмотреть выступление своей любимой группы, на том же Вакене, зайдя в интернет. В 80-х, мы даже не могли о таком мечтать (смеется). Металл раскручивается, коммерценализируется, и ежемесячно появляются сотни новых групп. Нам насрать на конкуренцию, продолжаем гнуть свою линию, при этом не стремимся быть известными и популярными в масштабах всего мира. Главное нам от всего этого по кайфу.

С учетом проблем музыкальной индустрии, и модных веяний на металлической сцене, Sodom явно умеют выживать.

Мне важно знать, по каким законам живет музыкальный бизнес, но вместе с тем морочить себе голову разными запутками совсем не хочется. Я видел Лемми за три недели до его кончины, пришел на концерт Моторов в Дюссельдорфе, и надо сказать, что он был в ужасном состоянии. В жуткой физической форме. Не надо было ему тогда выступать, лучше бы в постели своей лежал, или в больнице. Но подозреваю, что ему пришлось играть из-за бабла поставленного на кон и обязательств, как музыканта. Один друг мне сказал, что Лемми хотел помереть прямо на сцене. Я лично помирать на сцене не хочу, желаю кончиться в своей постели. Не хочу, чтобы этот музыкальный бизнес решал за меня, где мне подохнуть. Конечно, на мне «висят» контрактные обязательства, но мне в этом плане повезло, и лейбл поддерживает каждое мое решение, и если я что-то делать не хочу, фиг меня кто заставит.

Как вам удалось пережить 90-тые, когда популярность металла резко упала?

Да, в 90-тые нам досталось, это правда. Многие металлические команды потеряли контракты, или их напрягли поменять стиль, в соответствии с указаниями их лейблов. Мы взяли гитаристом Энди Брингса, и приняли практически революционное решение. Записали «Получай по заслугам», самую тяжелую пластинку трэш группы того времени, причем никаких наложений в студии не делали. Помню, как по ходу сессий записи, в студии появился кто-то из представителей нашего лейбла, и офигел от нашей манеры записываться. Зачем команде в формате трио записывать в студии море гитарных партий? «Получай по заслугам» и «Кровавый Маскарад», вот две наши самые недооценённые пластинки. Эти диски тогда хреново продавались, но нам было по фиг. Мы никогда не корректировали свое творчество, чтобы продать побольше пластинок. А вот наши коллеги в Kreator и Destruction взяли и поменяли свой стиль. Даже Celtic Frost скатились к попсе. Мы же в то время оставались самой тяжелой группой на металлической сцене. Даже Venom, группа, которой я всегда восхищался, поменяли свой стиль. Я заскучал и переплевался. Мы же не менялись, а лишь нагнетали тяжесть, от альбома, к альбому.

Тогда же, в лихие 90-тые, тебе никогда не хотелось все бросить, и завершить карьеру?

Никогда. Люблю песни сочинять, но профессией это не считаю. Я новые песни записываю отнюдь не в угоду нашему лейблу. Пришло время записывать новый альбом, я иду записываться, но делаю это отнюдь не по принуждению. В 90-х было тоже самое. Без музыки нам не жить, и тогда, в то время, мы были готовы драться ради возможности записывать и выпускать свои песни. Конечно, по конец десятилетия, как мы все знаем, климат улучшился. В начале нулевых заговорили о возрождении трэша, особенно после того, как мы откатали успешный тур с Destruction и Kreator. Заговорили, «Трэш возвращается». Что за херня? В моем понимании трэш никуда и не сливался. Мы одна из редких групп остававшимися активными на этой сцене. Да, на определенном этапе, я активно занимался сторонними проектами, но при этом всегда продолжал записывать новые песни для Sodom.

Ваш дебютный альбом «In The Sign Of Evil» (1985) оказался очень влиятельным для всего металлического жанра. Как сегодня ты оцениваешь эту работу?

Конечно, очень горжусь! По теме этого альбома, я часто общаюсь с музыкантами молодых групп, особенно в Южной Америке, они хотят играть в том же стиле, и просят меня дать оценку музыки этого альбома. Трудно забыть один эпизод, когда в последний раз мы выступали на фестивале «Оскорбительный Экстремальный Металл» в Чехии, я общался с одним 14-ти летним подростком, и он говорил, что котирует исключительно металлических старичков, такие группы, как Sodom, Venom и Hellhammer. Ему даже понравился наш «Одержимый Жестокостью», и этот пацаненок выучил тексты всех песен этой пластинки. Так что есть молодняк, который прется от металла только той эпохи, фанатеют от тех старых, исторических групп. Меня от этого прет, горжусь дико. Есть много молодых команд, которые играют в том же стиле, ту же самую музыку. Но дело в том, что скопировать все это не реально. Нельзя воссоздать то некрофильное звучание, даже нам самим это не по силам! Когда мы играем песни со «Знака Зла» и «Одержимый Жестокостью», звучат они иначе, тот первоначальный настрой испарился. Эта музыка – невоспроизводимый слепок своего времени. Я горжусь тем фактом, что Sodom влиятельная команда. Но самыми влиятельными лично для меня являются Venom. Когда вышел их альбом «Добро Пожаловать в Ад», мир, в моем понимании, навечно изменился. Помню, как слушал те песни, еще в то время, и говорил своим дружкам: «Вот такую же фигню я хочу записывать и выпускать!». Как же классно, что есть фанаты которые дорожат Sodom точно также, как я млею от Venom.

Перевод: Дмитрий “Doomwatcher” Бравый