История создания альбома Obituary - ‘Cause of Death’

ВОСПОМИНАНИЯ ОСТАЮТСЯ

[Статья из журнала "Decibel" за май 2007 года]

В 1989 дебютный альбом Obituary ‘Slowly We Rot’ заразил музыкальные магазины, и дэт-метал ещё никогда не звучал так жутко и первобытно. Выпустив до этого лишь несколько песен на демках и сборниках под именем Executioner и Xecutioner, группа раскрыла потенциал, который в них увидел менеджер Roadrunner Монте Коннер, на дебютном альбоме. Тяжелый басистый вокал Джона Тарди, бессмысленные тексты – сочетание рыка и связных ужасающих звуков – перемежались с убойными безжалостными риффами этой группы из Тампы. Obituary взяли музыку, которую их земляки из Death выпустили двумя годами ранее на ‘Scream Bloody Gore’ (1987) и смешали с почти европейской подачей в стиле Hellhammer. Ещё ни разу не съездив на гастроли, группа – состоявшая из вокалиста Джона, барабанщика Дональда Тарди, соло-гитариста Аллена Уэста, ритм-гитариста Тревора Переса и басиста Даниэла Такера – вызвала одобрение среди растущих эрудитов дэт-метала. А ребята ведь только школу окончили.

После того, как Roadrunner попросил Obituary записать второй альбом, ох*ительный ‘Cause Of Death’ (1990), всё изменилось. Басиста Такера и след простыл, а через несколько месяцев оказалось, что после автомобильной аварии у него начались провалы в памяти. Тем временем, ребята из Obituary пригласили басиста Фрэнка Уоткинса, который быстро выучил репертуар группы и с тех пор сыграл на каждом альбоме Obituary. Вскоре коллектив покинул гитарист Аллен Уэст, занявшись семейной жизнью, и порекомендовал ребятам взять бывшего участника Death, Джеймса Мёрфи, который позже станет чуть ли не главной звездой гитары в жанре. Когда Obituary, вместе с продюсером Скоттом Бёрнсом, наконец, вошли в студию Morrisound (Тампа, штат Флорида), они понятия не имели, что выйдут оттуда с шедевром на руках.

***

ВЫВЕРНУТЫЕ НАИЗНАНКУ

***

Чем вам запомнился период между ‘Slowly We Rot’ и ‘Cause Of Death’?

Дональд Тарди: Тогда всё закрутилось-завертелось. Нам было 20 лет, и ребята разрешили мне сочинять больше музыки и написать ещё один альбом. На ‘Slowly We Rot’ мы, по сути, только учились своему ремеслу, а на ‘Cause Of Death’ мы большое внимание уделяли именно песням и целостности альбома. Классное было время.

Каким образом пропал Дэниел Такер?

Дональд Тарди: Не знаю. Честно, не знаю. Мы его никогда не искали.

Джон Тарди: [смеётся] Его долгое время не было в группе. Он с нами реально был не так долго. Не уверен, что мы получили копии альбома ‘Slowly We Rot’ до его исчезновения.

Тревор Перес: Дэн был моим другом. Мы с ним джемовали на паре вечеринок по приколу. И я ему позвонил, он приехал, выучил песни, сыграл на альбоме, отыграл с нами пару местных концертов и как сквозь землю провалился.

Фрэнк Уоткинс: С Дэном я познакомился году в 1997 или 1996 на концерте в Тампе, и он просто подошёл ко мне и сказал: «Эй, как жизнь? Я – Дэниел Такер». Имя мне его казалось знакомым, но я его не вспомнил. Звучало очень знакомо, Дэниел Такер? И я ему: «И кто ты?», а он отвечает: «О, да я тот парень, который играл на басу на альбоме ‘Slowly We Rot’».

Как вы познакомились с Фрэнком?

Джон Тарди: Фрэнк сам нас нашёл.

Уоткинс: Я поехал с друзьями на концерт Morbid Angel в Тампу, а Obituary выступали у них на разогреве. Я смотрел и думал: «Ух ты! Эта группа – самое тяжёлое, что я видел в своей жизни». У меня челюсть отвисла. Пока я стоял и смотрел их выступление, ко мне откуда ни возьмись подошёл парень, который раньше играл в Cynic, Тони Чой, и сказал: «Братан, надо тебе у них на басу играть», на что я ответил: «Да куда мне!». И спустя 10 минут после выступления Obituary я подошёл к сцене. Джон Тарди стоял и раздавал автографы, и я ему сказал: «Эй, я слышал, вам басист нужен».

Дональд Тарди: Мы познакомились с ним и тут же подружились, и устроили ему репетицию.

Перес: Вообще-то, мы с первого дня с Фрэнком скорешились. Мы с ним вместе зависали и отрывались, и я думаю, даже кислотой баловались вместе [смеётся].

Вы тогда много наркоты употребляли?

Перес: В основном пили пивко и курили травку. Периодически глотали колёса. Но как я и сказал, это было в молодости. Нам было 19, 20 лет, и тянуло на эксперименты. Грибочки кушали. Бл*, да во Флориде их чуть ли не в лесу можно быть найти.

Частенько играли под кайфом?

Перес: Ага. Даже сегодня бывает. Это уже почти как ритуал [смеётся]. Мы всегда перед выступлением косячок забить любим, а потом выйти на сцену, потом во время выступления ещё один курнуть. Сочиняем музыку. Записываемся [смеётся] и постоянно покуриваем. Меня с Фрэнком полконцерта можно увидеть на сцене с бутылкой Jack Daniel’s [смеётся]. Если в райдере есть такое условие, почему бы не пыхнуть.

Помните свою первую репетицию?

Уоткинс: Мы собирались встретить ребят в их гараже и джемовать с ними, они должны были меня учить песням. Одной была ‘Cause Of Death’, и они сказали: «Короче. Это новая песня, мы над ней работаем». Они начали её играть, и я тут же её выучил, и они мне и говорят: «Чёрт возьми! Да ты сыграл её лучше нас».

Дональд Тарди: Аллен написал песню ‘Cause Of Death’. Альбом он с нами не записывал, но половину песен сочинил он.

Уоткинс: Когда я ехал обратно в город Форт-Лодердейл, я несколько дней думал, а потом позвонил Тревору узнать, когда следующая репетиция. Я приехал и мы снова сыграли. И я сказал: «А знаете что? Вы, ребята, мне так и не сказали, в группе я или нет», на что они ответили: «Ну, да, всё нормально – ты с нами». И сразу же после этого Аллен ушёл.

Почему он ушёл?

Дональд Тарди: У него тогда жена родила, он был молод и боялся, что не сможет содержать семью. Его это беспокоило, поэтому он ушёл.

Джон Тарди: Мы тусовались вместе, сочиняли песни, а у него возникли личные проблемы, поэтому записываться пришлось без него.

Перес: Ему пришлось работать, хотя мы все тогда работали, но поехать в тур он был не готов. Они с женой ждали ребёнка.

Уоткинс: Помню, Аллен с Дональдом о чём-то спорили. Ал пулей выбежал из студии. Было это за пару недель до того, как мы должны были ехать в Мексику. Помню, Дональд смотрит на меня и говорит: «Похоже, в Мексику мы едем вчетвером».

Перес: Я уже почти закончил сочинять музыку. И мы пошли в студию записывать альбом. Мы о втором гитаристе подумали только в середине процесса, до этого нам как-то и в голову не приходило.

***

КРУГ ТИРАНОВ

***

Как сочинялись песни для альбома?

Перес: Мы об этом не думаем. Естественный процесс. Просто садишься и иногда у меня появляется идея, я её показываю Дональду, и мы начинаем играть… Поверь мне, это абсолютно неосознанное решение. Всё спонтанно.

Как вы придумали такие тексты?

Перес: Честно говоря, я до сих пор не видел тексты. Да никто не видел. Даже его брат [Дональд]. Поэтому мы понятия не имеем. Может быть, когда он умрёт, мы найдём блокнот с лирикой.

Джон Тарди: [смеётся] Наверное, и правда не видел. Там негусто… Не знаю, есть ли в этих текстах смысл, иногда я просто пишу полный бред либо рычу непонятные звуки – меня больше звучание беспокоит, поэтому приходится что-то писать.

Дональд Тарди: А когда вокалист так говорит, он прогрессирует.

Джон Тарди: Да, я над этим работаю [смеётся] Отстаньте!

Перес: Можно услышать, что в песне ‘Cause Of Death’ Джон говорит «cause Of death». Но мы никогда не думали о том, чтобы петь, скажем, о мире во всём мире.

Уоткинс: Да мне всё равно, о чём он поёт. Мне нравился его рык, и хрен поймёшь, чего он там бормочет. Помню, разговаривал с Дональдом на эту тему, и он мне сказал: «Да, мы это придумали. Однажды отец пришёл в гараж и кричал на Джона: «Боже, какого чёрта ты там бормочешь?! О чём ты поёшь? Ни хрена не понятно!» И они подумали: «Слушай, а может быть реально петь так, чтобы было ни черта не понятно?». И Джон стал петь ещё брутальнее. Знал бы ты их батю – Джима Тарди – сумасшедший деревенский дед, и я прекрасно представляю, как он орёт.

Как в группе оказался Джеймс Мёрфи?

Джон Тарди: Скотт Бёрнс сказал: «Знаете Джеймса Мёрфи? Он может сыграть несколько соляков».

Уоткинс: Я хотел позвать Трэя из Morbid Angel, потому что он был моим хорошим другом, но подумал: «Блин, это было бы идеально. Он бы как следует оторвался на альбоме». Но остальные ребята сказали: «Да, но Morbid Angel – именитая группа. Нам нужен человек, который не играет в группе».

Джеймс Мёрфи: Я был на гастролях в поддержку альбома Death ‘Spiritual Healing’ (1990), и к концу тура до меня дошло, что в группе я не задержусь. Я ушёл, взял свои бабки, «голову» и шмотки, а пока ждал автобус, позвонил Скотту Бёрнсу, потому что мы были приятелями. Он узнал, что я ушёл из Death, и говорит: «Ух ты, чувак! Ох*ренть. Ну, я сейчас в студии с ребятами из Obituary и им нужен соло-гитарист». И я спрашиваю: «Чё серьёзно? Они прикольные. Что собой представляет их новый материал?», и он отвечает: «Крутой материал. Мы уже начали записываться. Я поговорю с ребятами и перезвоню».

Перес: Кажется, мы уже половину записали, и мне однажды позвонил Джеймс Мёрфи. Мы знали, что он был классным гитаристом, и говна он точно не сделает, поэтому с удовольствием пригласили его в студию. Джон уже записал партии вокала и сказал, где нужно было сыграть соло.

Мёрфи: Я приехал прямо с дороги после тура с Death. Распаковал вещи, и на следующий день был в студии, встретился с ребятами и записывался либо в тот же вечер, либо через день. Раз, два и готово – прямо после тура с Death в студию с Obituary. У меня даже не было времени послушать материал – так, быстренько прогнал и всё. И меня взяли.

Уоткинс: Когда я впервые услышал его игру, я надеялся, что альбом не превратится в дрочку на гитаре, как это делал, к примеру, Марти Фридман.

Перес: Мы бросили Джеймса на растерзание волкам. Он приехал и записал партии. Я с ним пару раз гонял на пляж, мы выпили пивка и познакомились поближе.

Мёрфи: Помню, мы сидели в коридоре студии Morrisound, болтали, чтобы лучше узнать друг друга. Не помню, кто мне сказал – Тревор или Дональд – «Знаешь, Аллен – наш братан, и ты должен понимать, если он захочет вернуться, мы его примем». Я ответил: «Окей, понятно».

Перес: Странная была ситуация, потому что мы парня бросили на амбразуру и заставили записываться. И бл*, мы записали альбом, кажется, в марте или апреле, а в июне уже поехали в тур ‘Slowly We Rot’.

Джеймс, ты писал с ними какие-нибудь песни?

Мёрфи: Я на некоторых репетициях пытался показать свои риффы ребятам, но они были абсолютно не в стиле Obituary. В общем-то, почти все риффы, которые я им показал, были забракованы, и в итоге я все их использовал на альбоме своей группы Disincarnate.

Что собой представляла студия Morrisound?

Уоткинс: Мы там тусовались с кучкой старых друзей, собирались, запирались и записывали пластинку; тем временем Джим Моррис, боссы и ребята, были нам как предки – они периодически приходили, обычно вечером, и спрашивали: «Эй, парни, как дела?» или «Как работа продвигается?». Приходилось прятать бульбулятор и травку. Они приходили и уходили, и мы думали: «Так, папа с мамой ушли – теперь можно покурить!».

***

ПОРУБЛЕННЫЕ ПОПОЛАМ

***

Как записывали альбом?

Уоткинс: Мы тогда прикалывались по кассетам. Я купил ‘Reign In Blood’ (Slayer) – вставляешь кассету в машине или грузовике, и играет весь альбом, он заканчивается, ты переворачиваешь кассету другой стороной и снова слушаешь. И мы хотели, чтобы лейбл Roadrunner сделал то же самое для ‘Cause Of Death’, но они сказали, что альбом слишком затянут, и мы подумали о том, чтобы его укоротить.

Перес: Я готовился записывать свои финальные гитарные партии, и Скотт говорит: «А ты не думал опустить строй на тон ниже? Думаю, тебе стоит попробовать. Будешь ох*ительно звучать». Мне было по хрену, и так мы и сделали. Опустили строй и струны получились жирнее, так и записали. Звучало круто.

Дональд Тарди: На альбоме впервые можно было услышать множество современных фишек – всякие прикольные манипуляции со звучанием, басовыми бочками и рабочим барабаном. Не думаю, что такое до нас кто-нибудь делал.

Уоткинс: Мы парни здоровые и любили помериться силами. И мы с Тревором любили побороться, и он меня мог перебросить через себя, либо я мог где-нибудь упасть. Меня всегда звали неуклюжим, потому что я большой парень, но всегда везде падал и спотыкался. И однажды я пи*данулся прямо на магнитофон.

Мёрфи: В это время катушка крутилась, а ты прямо на неё упал. Механизм остановился, и этот кусок плёнки вытянулся как пластилин. Ленту заживало к чертям собачьим.

Уоткинс: И все такие: «Бл*, что за нах*й?». Они подумали, что я всё испортил.

Мёрфи: Скотт разрезал ленту лезвием и склеил, руки у него были золотые, проблема была решена. Но мы чуть в штаны не наложили со страху.

Дональд Тарди: Однажды Джон стоял у микрофона и стал постепенно издавать дикий ужасающий крик. Он закончил и светился от счастья. Он знал, что звучало очень круто, а Скотт ему говорит: «Так ты хотел, чтобы я это записал?». Джон его убить был готов.

Монте Коннор: Любопытное звучание альбома, финальный микс альбома и само звучание – кажется, ритм-партии записаны вне фазы. Обычно это слышно, когда получается чересчур сильное стереозвучание. Лишь когда в 1997 мы с Джорджем Марино сделали ремастер, он это заметил. Скотт Бёрнс до сих пор это отрицает – какой продюсер захочет признавать свои косяки? Это ведь, по сути, сбой в записи.

Уоткинс: У них в Morrisound был парень по имени Кент Смит, он придумывал мелодии для рекламы. И нам фоном нужна была атмосферная музыка. Мы хотели, чтобы альбом начинался с интро между песнями, и все они как бы сливаются в одну, и звучит как одна длинная композиция. Ему лет 40-50, и он понятия не имел, что такое дэт-метал. И я ему сказал: «Просто подумай о чем-нибудь зловещем. Ужастики вспомни и страшные фильмы». И пока он записывал эти партии, он смотрел на нас безумным зловещим взглядом и говорил: «Да, я понял. Чувствую, чувствую». Парень справился.

Почему решили записать песню Celtic Frost ‘Circle Of Tyrants’?

Перес: Мы с Дональдом были в студии, и я начал играть вступительный рифф ‘Circle Of Tyrants’, а Дональд подхватил. Он знал, что это за песня, потому что мы играли её на концертах, как и другие песни Celtic Frost. Мы не знали, что Скотти нас в это время записывал, ради прикола, а потом мы пришли в комнату с микшерным пультом, и Скотти сказал: «Зацените, ребята», включил, и нам понравилось. Мы подумали, что надо записать её для альбома.

Слышали когда-нибудь, что о вашем кавере говорил Том Уорриор?

Джон Тарди: Я с ним разговаривал. Мы сидели в баре отеля, и он вошёл с другими ребятами, мы стали болтать. Он слышал кавер и сказал, что ему понравилось. Уверен, несколько баксов он всё же получил.

Дональд Тарди: Мы ему, как минимум, ящик пива намутили.

***

ЗАРАЖЁННЫЕ

***

Вы заметили большую разницу между ‘Slowly We Rot’ и ‘Cause Of Death’?

Мёрфи: О да. Это было очевидно. И я был рад, что мне удалось добавить что-то от себя. Ребята частенько говорили в прессе, что Аллен писал в стиле Obituary. И я не могу не согласиться. Но думаю, я добавил в ‘Cause Of Death’ что-то особенное.

Коннор: На мой взгляд, ‘Cause Of Death’ – лучший альбом Obituary. Самая креативная работа коллектива. Пусть ‘Slowly We Rot’ был агрессивен, брутален и чувствовалась неопытность, но, мне кажется, на ‘Cause Of Death’ парни убили сразу двух зайцев.

Откуда появилась обложка ‘Cause Of Death’?

Перес: Если честно, мы были не в курсе. Лично я нашёл обложку, которую мы хотели выкупить у компании Time-Life. Я был в библиотеке, искал книги и вдруг увидел эту обложку. Это была старая сцена из Гражданской Войны в лесу, призраки мёртвых ветеранов и всё такое. Жутковатое зрелище. Мы всячески старались достать эту иллюстрацию, но они нам её так и не продали. И я ни с того, ни с сего спрашиваю у Монте: «Слушай, а есть у тебя обложки, которые лежат и никем не используются?». Он отвечает: «Да, есть иллюстрация Майкла Уилана, она довольно крутая. Я тебе пришлю».

Коннор: Когда мы подписали контракт с Sepultura и записывали альбом ‘Beneath The Remains’, Макс отправил мне копию обложки, которая в итоге оказалась на пластинке ‘Cause Of Death’, хотя должна была быть на ‘Beneath The Remains’. Майкл в итоге отправил нам книгу с другой иллюстрацией помимо этой обложки. Мы посмотрели обложку ‘Beneath The Remains’ и подумали: «Ух ты, а она бы лучше подошла для ‘Beneath The Remains’». И мы неплохо убедили ребят из Sepultura, что череп будет лучше, а сами использовали их иллюстрацию на альбоме ‘Cause Of Death’.

Перес: Я открыл почтовый конверт, достал оттуда обложку ‘Cause Of Death’, посмотрел на неё и подумал: «Твою же мать, это наша обложка. Плевать, кто что думает…»

Уоткинс: Как только я увидел этот жуткий глаз, я подумал: «Бл*дь, а вот это реально уже что-то необычное!». И мы долго обсуждали эту тему, потому что одним обложка нравилась, другим – нет. Некоторые говорили: «А знаете что? Можно оставить, но…». На ней был огромный таракан, и мы подумали, а что если нам его убрать, а вот это поместить сюда… В итоге, мы решили, что именно эта обложка и будет на альбоме.

Коннор: Это не полное изображение. Вторую часть обложки мы продали ребятам из Demolition Hammer, они её использовали на альбоме ‘Epidemic Of Violence’ (1992)

Перес: Позже мы узнали, что парни из Sepultura планируют использовать эту обложку, а мы и понятия не имели. Мне стало неловко. Мы-то были ни при чем. Это всё Монте. Его рук дело. Он отдал её нам, хотя не должен был этого делать

Коннор: Да, обложку ребятам из Obituary отправил я. Они не знали, что Sepultura хотели использовать её на ‘Beneath The Remains’. Ни одна из групп не знала, что происходит, пока не вышли альбомы.

Дональд Тарди: Парни из Sepultura знали, что мы были ни при чем. Никаких обидок с их стороны не было, и не думаю, что были какие-то разногласия, потому что это был косяк со стороны лейбла. Не было такого, что обе группы яростно бились за эту обложку. Хотел бы я тогда с ними об этом поговорить, но всё же забавно было поехать потом в совместный тур.

Коннор: Игор Кавалера потом долго на меня дулся, потому что хотел, чтобы обложка ‘Cause Of Death’ украшала альбом ‘Beneath The Remains’.

Перес: Позже мы узнали, что Игор набил часть этой обложки на руке.

Когда вы завершали запись альбома, вы делали промо-фотографии. Что помните о той фотографии в гробах?

Джон Тарди: Мы были против.

Дональд Тарди: Да, были против. Гробы сколотил Скотт Бёрнс.

Джон Тарди: Эту идею придумали Скотт и фотограф Тим Хаббард, и мы подумали: «Ничего тупее в жизни не слышали!». А они усердно работали над этим и очень гордились своим изобретением и идеей. «Ну вы хотя бы просто попробуйте. Пожалуйста!». Мы и попробовали. Конечно же, это был полный идиотизм, а Roadrunner всему рады.

Мёрфи: На фотке гробы выглядели смешно, но в жизни это был реальный РЖАЧ. Тончайшая фанера, покрашенная в чёрный цвет. Я подумал: «А не развалится ли он, если я туда лягу?». Мы тогда были конкретными дрищами.

Дональд Тарди: Мы были настолько молоды, что нас а) уговорили; б) мы понимали, как глупо это выглядит и в) отдали эти фотки лейблу в надежде, что они этот ужас не используют. С тех пор прошло уже 18 лет.

Джон Тарди: Главное – не пердеть на сцене и не показывать это лейблу, а то они ведь и этому применение найдут.

Перес: На мой взгляд, мы в гробах – полный бред. Даже сегодня когда я на это смотрю, на «ха-ха» пробирает. Мы тогда носили джинсы, е*аные футболки с группами и кеды Vans, и тут вдруг мы лежим в этих е*аных гробах. Ну, пи*дец бредятина. Многие ведь думают, что это круто. Но знаешь…

Уоткинс: Кажется, мы с Тревором взяли один из гробов домой под журнальный столик.

***

ВРАТА В АД

***

Почти сразу же после того, как вы завершили запись ‘Cause Of Death’, вы поехали в первый тур ‘Slowly We Rot’ в компании Sacred Reich и Forced Entry. Как прошёл первый тур?

Перес: Помню, даже ребята из Sacred Reich думали: «Что это ещё за нах*й? С нами гастролирует дэтовая команда?» Они-то играли олдскульный трэш и считали нас полным дерьмом. Но к середине тура мы заслужили их уважение. Они с нами зависали, отрывались и полюбили до смерти. Публика нас любила. Мы давали жару везде, где выступали и продавали тонны мерча.

Мёрфи: Однажды мы выступали в Eagles Hall на фестивале в Милуоки. Кажется, нам сказали не использовать пиротехнику, но наш роуди, Большой Папочка, сказал: «Да идите вы на х*й! Хотим и будем использовать!».Там были высокие потолки. Метров 9 до потолка. И 6 метров до обеих стен. Огромная была сцена.

Уоткинс: Только мы как-то не подумали о том, что некоторые пришедшие друзья Большого Папочки были бухариками и придурками и оставили изоленту на трубах, из которых загоралось пламя. И когда Большой Папочка стал поджигать, вместо выстрела раздался взрыв, и сцена разлетелась на куски.

Мёрфи: Дональд слетел со своего стула. Дерево полетело в толпу, повсюду острые куски древесины. Я видел, как кусок полетел в толпу и приземлился у микшерного пульта. Меня оттолкнуло вперёд, и я сначала подумал, что это было сотрясение мозга, но было реально больно. Я обернулся, и прямо позади меня лежала огромная доска, заострённая с одной стороны. И кто-то сказал: «Тебе в спину деревяшка прилетела, братан. Я думал, ты пригнёшься». Было очень больно, и я оглох, но мы продолжили играть и закончили выступление. Если бы эта деревяшка полетела в разные стороны, меня бы этим острым концом прибило.

Как прошёл ваш первый европейский тур – первый официальный тур в поддержку ‘Cause Of Death’ – в компании Morgoth и Demolition Hammer?

Дональд Тарди: Мы впервые поехали в Европу. Прилетели туда в день, когда умер Стиви Рэй Вон.

Мёрфи: Помню, нам пришлось задержаться на день, и нас разместили в отеле и дали талоны на еду. И мы стояли в очереди в столовой, набирали жрачку, и вдруг по радио сообщают, что Стив Рэй Вон разбился после концерта, где-то в горах. Его вертолёт упал. Нам потом кусок в горло не лез.

Дональд Тарди: Я подумал: «Чёрт возьми! Я только что прилетел, а Стиви умер. Он десять лет летал, а у меня первый в жизни тур. Надеюсь, проживу как минимум столько же, сколько он».

Мёрфи: Кажется, мы набрали еды и были в шоке, душа в пятки ушла – мы ели и не чувствовали вкуса.

Дональд Тарди: Нас с Джоном накрыло, мы были огромными поклонниками Рэя. Мы его в том году видели на сцене, на разогреве у него выступал, кажется, Стив Вай.

***

ВСЁ КОНЧЕНО

***

Какие отношения были на гастролях?

Мёрфи: Я был отдельно от остальных ребят и не принимал участия в тусовках и пьянках. Не любил я это дело и до сих пор не люблю. А им нравилось, поэтому между нами возникла дистанция. Но я никогда не жаловался. В то же время я понимал, что играю в металлической команде, и это в порядке вещей.

Уоткинс: В том туре мы увидели, как Джеймс тухнет. Когда мы с ним только познакомились, он был классным парнем. Активным. Болтал с нами. Мы отлично ладили. Мы поехали в тур, закончили запись пластинки, стали выступать, а он был сам по себе. Вечно на всё жаловался. Я думал: «Пора с этим заканчивать. Сколько можно?». Он нас даже пару раз поставил в неловкое положение, когда мы тусовались с другими командами. И в какой-то момент мы поняли, что нам с ним не по пути. Он стал чужим.

Помните, как вернулись домой после Европы?

Уоткинс: Я приехал домой, и собрал в армейский брезентовый мешок все шмотки и барахло. Приехал к маме, а она меня не пустила. Попросила оставить сумку в саду [смеётся]. Поливала меня из шланга, потому что я ужасно вонял. Мы же не мылись; просто сходили с ума, чувак.

Почему Мёрфи ушёл из группы?

Уоткинс: Мы откатали с ним американский тур в компании Sepultura и Sadus; случилось это сразу после европейского тура с Morgoth. Как только мы вернулись домой, я ехал из офиса Roadrunner с этим парнем по кличке «Псих», он приехал ко мне в гости. Я заехал на стоянку братьев Тарди, и увидел, что там стоит грузовик Аллена Уэста. Я вошёл, и Ал играет на гитаре. И я говорю: «Ты чего делаешь, Ал?», а он говорит: «В смысле? Ты что, бл*дь, ослеп? На гитаре играю!», и я ему: «Аааа, ну зае*ись!». Поворачиваюсь, а тут Джеймс подъезжает. Я думаю про себя: «О, чёрт! Что же сейчас будет». И мы с этим парнем из Roadrunner вышли на улицу и ждали пока Джеймс зайдёт внутрь.

Джон Тарди: Джеймс съездил с нами в европейский тур, а потом мы вернулись домой, и увидели Эла. Не то, что мы с Алленом не общались или он ушёл из группы; он поступил, как должен был.

Перес: Мы и не хотели, чтобы Аллен уходил из группы. Мы вернулись из тура, а Аллен сам нам позвонил и спросил: «Эй, парни, как поживаете?». Ребёнок у него уже родился, и он психологически был готов снова играть и выступать. Конечно же, мы хотели, чтобы он вернулся, поскольку был важным участником группы.

Джон Тарди: Джеймсу, наверное, было хреново и немного обидно, но мы его заранее предупредили, и он, я думаю, сам понимал, что рано или поздно это случится. Для нас Аллен был Obituary. Он был в группе с самого начала и есть на всех альбомах.

Мёрфи: Я волновался, меня позвали на репетицию, а там был Аллен. Я спрашиваю: «Эй, а что здесь происходит?». И Дональд подходит и говорит: «Аллен снова в группе». И тогда я подумал: «Как знаете. Пойду собирать вещи».

Уоткинс: Джеймс ушёл и сказал: «Увидимся позже, Фрэнки. Я ухожу». И больше я его не видел.

Мёрфи: Безусловно, мой уход всем пошёл на пользу. И мне, и им.

Уоткинс: Жаль, что так вышло, потому что я его действительно считал нашим гитаристом. В музыкальном плане Джеймс был потрясающим. Он нам идеально подходил, и в будущем мы могли бы замутить всякое сумасшедшее дерьмо, имея такого соло-гитариста, но Obituary всегда был бескомпромиссным дэт-металом. И потом мы выпустили ‘The End Complete’ и все остальное.

Чем больше всего гордитесь на альбоме ‘Cause Of Death’?

Дональд Тарди: С выходом этого альбома подростки реально начали понимать, что означает понятие «дэт-метал». Для нас Venom, Hellhammer и Slayer были дэтом. Это был металл. Мы не хотели знать, как это называется, поэтому стали сочинять музыку, которую, возможно, хотели бы написать наши кумиры. ‘Cause Of Death’ был воплощением понятия «дэт-метал». Хочешь увидеть дэтовую пластинку? Хочешь её услышать? Послушай ‘Cause Of Death’.

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук

---

Dimon