История записи альбома Autopsy - “Severed Survival”. Тошнотворное выживание

[Статья из журнала "Decibel" за сентябрь 2015 года]

В 1989 произошло много всякого серьёзного дерьма. Советский Союз развалился; Салман Рушди навлёк на себя гнев всего мусульманского мира; танкер «Эксон Вальдез» разлил «чёрное золото» по всему побережью девственно-чистой Аляски; Папа Римский Иоан Павел II вывозил святые мощи из Африки; и Рон Хэкстол забил шайбу в плей-офф НХЛ. Много чего ещё безумного произошло, но если говорить о Зале Славы журнала Decibel, то группа Autopsy выпустила дебютный альбом ‘Severed Survival’. Сравнивать Autopsy с остальными командами того периода было бы делом крайне неблагодарным, но для нас – бесконечной армии поклонников дэта – ‘Severed Survival’ – это главная веха. Столп, пусть и мерзкий, но важный и значимый. ‘Severed Survival’, первый альбом после поспешного ухода барабанщика Криса Райферта из группы Death, правил в мире андеграунда.

‘Severed Survival’ начинается с ‘Charred Remains’ («Обуглившиеся Останки») и на этом всё, в общем-то, и заканчивается. Если большинство дэтовых команд к 1989/1990 пытались достичь сыгранности и профессионализма – от этих слов у главного мед. эксперта Райферта начался дикий неконтролируемый кашель – Autopsy никогда к такому не стремились и не стеснялись этого. Они хотели сохранить в своей музыке самые уродливые и отвратительные истоки дэта. Трэшеры стали лицом гитарных компаний, постоянно светились по ящику, и музыкальная индустрия превратилась в «лейбломанию». ‘Severed Survival’ был полной противоположностью трэшу. ‘Gasping For Air’, ‘Ridden With Disease’ и ‘Critical Madness’ это вам не песни перемен. Они написаны не для того, чтобы пробуждать в людях добро и радость. Autopsy появились для того, чтобы гнить, разлагаться и вселять страх. Они хотели быть тяжелыми и тошнотворными, и плевать они хотели на правила и нормы.

То, что ‘Severed Survival’ вдохновил целый легион команд – в основном, шведских – вовсе не неожиданность. Это был музыкальный фильм ужасов: непристойный, кровожадный и с обилием множества сексуальных извращённых сцен. Autopsy как нельзя лучше подходили на эту роль. Рубильник, который мы давным-давно вырубили. Под эту музыку можно побренчать на электрогитаре с сильным дисторшеном или съесть полусырое мясо, почувствовав себя неандертальцем, но песни ‘Pagan Saviour’, ‘Service For A Vacant Coffin’ и ‘Impending Dread’ снова заставили нас почувствовать себя живыми. Захотелось раздобыть огонь и уничтожить врага. ‘Severed Survival’ благодаря своей простоте и новизне являлся воплощением жанра «дэт-метал». Спустя двадцать шесть лет эта пластинка остаётся ключевой, первобытной и необходимой, как и тот день, когда лейбл Peaceville выблевал этот альбом на суд ничего не подозревающей, но ощущавшей его влияние публики – ещё и с двумя обложками.

В конце 80-х в Районе Залива Сан-Франциско была настоящая движуха. Какое место занимали Autopsy?В 2009 мы сильно сомневались, а стоит ли вводить Autopsy в Зал Славы. Сами подумайте: всюду потроха животных, жидкие отвратительные внутренности, постоянная (и изнурительная) вонь изо рта, обрезки гнойных ногтей на ногах на кухонном столе и аромат немытых промежностей, распространяющийся на все вокруг. Ребята из Queensryche, Bad Religion и Failure были не сильно довольны тем, что рядом с ними поселят мерзких мёртвых вонючих дэтстеров. Мы их даже не предупредили. Мы до сих пор сомневаемся в том, что сделали правильный выбор. Что ж, получается, альбом ‘Mental Funeral’ (1991), закутанный в грязное нижнее белье, тонны марихуаны и искаженные риффы Trouble так и не заставили нас окончательно отвернуться от главных загрязнителей Калифорнии. Выдавив отвратительнейший прыщ и насладившись продолжительной музыкальной диареей на пластинке, мы отворяем стойло нашего Зала и вводим дебютный альбом Autopsy ‘Severed Survival’. Выходит, добро с кулаками как раз бывает. Во всяком случае, в нашей книге правды.

Эрик Катлер: А никакое. В Районе Залива правил трэш, а мы были думовыми дэтстерами.

Дэнни Кораллес: Какое хотели, такое и занимали. Тогда об этом никто не думал; главное было сделать свою группу самой безумной и крутой на планете. Мы же были против всего мира.

Крис Райферт: Я бы сказал, мы себя уютно чувствовали в роли аутсайдеров [смеётся]. В основном, сценой правил трэш, а дэт тогда играли всякие чудаки. Но поскольку мы сами были чудаками, нам это идеально подходило.

Стив ДиДжорджио: Ну, круто как всё тогда развивалось. Насколько вам известно, Чак [Шульдинер] с Крисом были вместе в Death. Они подружились с ребятами из Sadus. Кажется они [Чак и Крис] позвонили нам и сказали: «Парни, нам нравится ваша демка. Давайте тусанём и выпьем пивка» [смеётся]. Я помню этот звонок. Чак позвонил и сказал, что играет в группе под названием Death. Я говорю: «Чего?! Ты серьёзно?». Оказалось, что тот звонок стал очень важным для нашей дружбы. Позже Чак обратился ко мне за услугами.

У нас была своя большая компашка, с которой мы зависали – двое из этой тусы были моими школьными приятелями: Эрик Катлер и Эрик Эйгард. Дело в том, что после того как Death выпустили ‘Scream Bloody Gore’, Чаку надоело жить как бродяге и питаться чем попало. Он неожиданно вернулся во Флориду, где ему было комфортнее, потому что там были его друзья и семья. К тому же, там развивалась флоридская дэтовая сцена. Короче, Чак ушёл, никому ничего не сказав. Крис был ошарашен. Чак звал Криса во Флориду, но Крис только окончил школу и не хотел никуда уезжать. Так что у этой парочки не срослось. Репетиций больше не было. Песни больше не сочиняли. Я был занят в группе Sadus, поэтому джемовать с ребятами не мог. Тогда я и познакомил Криса с двумя Эриками. У них были общие интересы. Например, травку покурить! [смеётся]. Я знал, что они тут же станут отличными корешами. Они любили подымить и экстремальный металл. Один был гитаристом, другой – басистом. Ежу понятно, что им нужно было попробовать что-то вместе. Вот и попробовали – сколотили Autopsy.

Почему, на ваш взгляд, вы решили пойти в противоположном направлении? Ведь в отличие от большинства команд из Района Залива, вы играли более андеграундную, ужасную и дэтовую музыку. Sadus и Hexx были куда мощнее чем, скажем, Testament или Metallica.

Катлер: Мы играли ту музыку, которую хотели слушать, и так в то время не играл никто. Мы хотели быть тяжелыми и ненормальными. Мы дружили с ребятами из Sadus и Hexx, выступали с ними. Нас не волновало, в каком стиле мы играем.

Кораллес: Мы играли то, что любили, то есть, всякое тяжелое и убойное дерьмо. Мы никогда не пробовали сменить направление. Мы делали своё дело. Думаю, с ребятами из Sadus и Hexx мы так дружили, потому что жили в одном городке. Одно время все музыканты Autopsy жили в Антиоке, штат Калифорния. Парни из Sadus как раз оттуда. Помню, зависали с Hexx на дрянной репетиционной базе в Окленде. Райончик там был жесть… приходишь домой, а колёса с тачки сняты, но Hexx были отличными ребятами. Рот у этих чертей просто не закрывался.

Райферт: Похоже, мы выступали вместе и отрывались тоже. Мы с ними прекрасно ладили и отлично проводили время, джемовали и тусовались. Мы были не похожи на местные команды, и может быть, поэтому так сдружились и сплотились. Лично мне нравился тяжелый, думовый, убойный дэт-метал, и мы стали его играть, и плевать нам было, станем мы популярными или же мы просто кучка придурков.

ДиДжорджио: Всё тогда находилось в глухом андеграунде. Никакой структуры. Никакой поддержки. Всё было до жути примитивно.

Чем занимались до контракта на запись альбома?

Райферт: Мы создавали шум и записывались в маленькой студии прямо через дорогу от квартиры Дэнни. Прикольно было услышать свои безумные идеи на плёнке. Раньше благодаря демке можно было заявить о себе. Мы подписали контракт и смогли тусоваться со многими крутыми командами, с которыми разделяли любовь к ужасающей музыке. Это действительно были классные времена!

Кораллес: Классический пьяный дебош! Мы играли на безумных пивных вечеринках, вечно всё выходило из-под контроля, и мы открывали для себя потрясающие новые команды!

Катлер: Отличное время было. Все тогда обменивались кассетами, таким образом, и узнавали о группах. Ни интернета, ни скачиваний.

ДиДжорджио: Ну, когда Чак с Крисом разошлись, было понятно, кого привлекал брутальный дэт. Чак любил Watchtower и европейский пауэр-метал. Крис предпочитал Trouble, Black Sabbath и Corrosion Of Conformity, а это же ведь настоящий сгусток агрессии. Дело в том, что за барабанами Крис был настоящим пещерным дикарём, он не пел, а выплёвывал слова. Подумаешь, кто-то не попадал в ноты – Крис отрывался и рубился как мог. Могу сказать, что без того раздолбайства, мерзости и ужаса это был бы уже не Autopsy. Ничего особенного бы просто не было.

Вы активно искали возможности заключить контракт с лейблом? По-моему, тогда куда круче было всё делать самостоятельно (DIY), чем надеяться на поддержку лейбла.

Кораллес: Я лишь старался соответствовать и делать вклад в музыку.

Катлер: Мы хотели подписать контракт с лейблом, но не хотели, чтобы нас облапошили. Мы уже наслушались ужасных историй о некоторых лейблах, потому хотели, чтобы всё было честно.

Райферт: Мы записали демки, и не спешили искать лейбл, хотя, конечно же, хотели выпустить свою пластинку. Зачем тогда нужна группа? Помню, с нами связался один странный никому не известный лейбл, но было видно, что этим парням доверять нельзя, и мы отказались. И я не жалею о том решении.

Как возник контракт с лейблом Peaceville?

Кораллес: Хамми [Пол Халмшоу] понравились наши демки. Мудрый парень!

Катлер: Думаю, Крис помнит лучше, но, кажется, ребята из Carcass отдали нашу демку Хамми.

Райферт: Я всё помню. Я связался с Джеффом Уокером из Carcass. Должно быть, кто-то из нас кому-то написал письмо. Не помню, кто к кому обратился, но мы с ним в итоге обменялись демками. Джефф рассказал о нас Хамми с лейбла Peaceville, а Хамми потом написал и предложил контракт. Peaceville тогда был новым лейблом, но крутым, и Хамми показался нам нормальным дружелюбным парнем, так что всё срослось. Тяжело поверить, что это было 27 лет назад, и мы до сих пор на Peaceville!

Что помните о творческом процессе? Ведь песни ‘Service for A Vacant Coffin’, ‘Disembowel’, ‘Gasping for Air’, ‘Pagan Saviour’ , ‘Impending Dread’ и ‘Severed Survival’ были для Autopsy чем-то новым.

Катлер: Мы хорошенько укуривались и лабали на гитаре! Много травы, бухла и музла!

Кораллес: Поскольку запись ‘Severed Survival’ пришлась на мой седьмой день в группе, у Криса с Эриком уже были записаны основные риффы для песен, так что мне оставалось сыграть соляки. А я не могу играть вторым номером; это должна быть важная часть в песне. Я пытался сделать так, чтобы ‘Severed Survival’ была уже не той же самой песней без соло; то же самое касалось ‘Gasping for Air’ – чтобы она была другой без классического соло Эрика. Я бы сказал, на альбоме ‘Severed Survival’ соло являются частью хорошо продуманных композиций и частично бессмысленных пьяных извращённых идей.

Райферт: Я мало помню сам процесс, и мне стыдно в этом признаться. Помню, мы сидели с Эриком в гараже Рона Фалкона и вместе писали музыку для ‘Impending Dread’. А больше я ни хрена не помню – память, увы, дырявая.

Насколько важную роль играли фильмы ужасов в эстетике Autopsy? Можете ли назвать фильмы, которые оказали влияние непосредственно на ‘Severed Survival’?

Катлер: Ужастики играли большую роль в наших текстах и звучании. Наши песни были саундтреком к ужастику. Мы смотрели фильмы вроде «Правда или Расплата» (1986), «Врата Ада» (1980), «Царь Зла» (1986), «Восставший из Ада» (1987), «Извне» (1986) – короче, всё жуткое и кровавое.

Райферт: Очень важную. Мы брали в видеопрокате настоящую жесть, смотрели эти фильмы снова и снова, несколько раз подряд перематывали самые жёсткие и кровавые сцены и ржали как маньяки. Поэтому, конечно же, они на нас оказали влияние. Песня ‘Critical Madness’ основана на фильме «Правда или Расплата: Полное Сумасшествие»; ‘Gasping For Air’ – «Пусть Прилив Тебя Накроет» (1982), а ‘Pagan Saviour’ на «Царе Зла». ‘Severed Survival’ – на коротком рассказе Стивена Кинга «Тот, Кто Хочет Выжить» (1982). Забавно всё это, потому что у альбома две разных обложки, и ни одна никак не связана с текстами. Пусть люди сами догадываются.

Кораллес: Ты то, что ты ешь!

Басистом на альбоме указан Кен Сорвари, но он на нём не играл. Что там произошло?

Катлер: Ну, мы подумали, что он будет в группе, поэтому указали его. Не срослось. Лучше бы Стива ДиДжорджио указали.

Кораллес: Не знаю. А что там произошло? Но вот что я тебе скажу: огромное спасибо Стиву! Без него альбом ‘Severed Survival’ не был бы таким тяжелым.

Райферт: Странно всё это… Кен записал с нами демку ‘Critical Mass’, но в итоге мы не сработались. Мы записали ‘Severed Survival’ со Стивом ДиДжорджио, и он дал жару, но участником группы он не был – просто помог нам, поскольку и так был занят в Sadus. Как бы там ни было, когда мы заново выпустили ‘Severed Survival’ с «хирургами» на обложке, Кен вернулся в группу, поэтому мы решили, что поместим его фотку на новой версии альбома. Но снова ни черта не получилось, так что вот такие дела.

ДиДжорджио: Ну, прикол в том, что Кен был моим корешом. Он был старше меня. Он на меня здорово повлиял как басист. Помню, он играл ‘2112’ [песня группы Rush – прим. ThRaSheR], и я думал «Ни хрена себе!». Дела шли в гору. У ребят были планы. Я, честно говоря, не мог предсказать, что так получится, но они решили не звать Кена в студию. Не знаю, официально они его выгнали или нет, потому что спустя некоторое время они его вернули.

Каким образом Стив ДиДжорджио оказался в Autopsy?

Катлер: Я ходил в школу с парнями из Sadus, а Стив играл с Чаком [Шульдинером], пока тот жил в Антиоке, штат Калифорния. Стив ещё и потрясающий басист, поэтому долго мы не выбирали. К тому же, он забавный парень!

Кораллес: Земляк из Антиока. Кто бы отказался, чтобы у него на дебютном альбоме сыграл на басу Стив?

Райферт: Мы знали Стива из Sadus и всегда считали его ох*ительным басистом, ещё он был отличным дружбаном. Мы попросили его сыграть на ‘Severed Survival’, поскольку у нас тогда не было басиста, и он согласился. Мы потом к нему снова обратились, когда записывали миньон ‘Fiend For Blood’, но это другая история. Он, несомненно, талантливый засранец!

ДиДжорджио: Крис мне позвонил и сказал: «Слушай, нам нужен басист. Не хочешь приехать поджемовать?». И я выучил песни, порепетировал с ними несколько раз и оторвался на альбоме. Я с Крисом и Эриком Катлером был знаком сто лет. Мы прекрасно друг друга знали. Так что всё прошло гладко. Я считаю себя счастливчиком, что мне удалось вписать своё имя в историю группы Autopsy.

Как работалось в студии Starlight Sound с Джоном Маршаллом?

Райферт: Я мало что помню. Это было 26 лет назад, и мы реально просадили половину бюджета для записи (5 000 $) на траву, так что бабла осталось как раз на четыре дня работы в студии [смеётся]. Все прошло быстро, и мы накуривались в хлам. И пиво глушили… А, ну да, ещё альбом записывали! Джон Маршалл был отличным парнем, работать с ним было очень легко. Он был полон энтузиазма и хотел помочь записать нам убийственный альбом. Привет тебе, Джон, если читаешь эту статью!

Кораллес: Студия Starlight Sound была в бандитском опасном гетто в Ричмонде периода конца 80-х. Вокруг стояли высокие заборы и ворота. Район стали держать гангстеры – они вечно всем угрожали и всё пи*дили. Но мы с Джоном Маршаллом отлично провели время.

Катлер: Помню облака зелёного дыма в комнате! [смеётся]. Работать с Джоном было классно. Он помог передать на пластинке наше звучание, и он потрясающий музыкант.

ДиДжорджио: Мы разделались с альбомом за одну ночь. Конечно же, играли живьём. Все записывались одновременно. Ошибки мы особо не исправляли. Если кто-нибудь безбожно лажал, мы останавливались и начинали заново. Помню, думал: «Какого хрена происходит? Неужели они ни черта не слышат?!». Я им говорил: «Тормозните! Куда вы так летите? Это же на всю жизнь. Это ведь альбом», а они говорили: «Ой, да ладно тебе!». Мы промчались как ураган. В Autopsy всё делалось чуть ли не с первого дубля, иначе это был уже не Autopsy. На следующий день Крис записывал вокал. Честно говоря, я не уверен, весь ли он вокал на следующий день записал или доделывал то, что осталось с первого дня. Фактически альбом был готов за два дня. Половину бюджета они потратили на траву. Просто тонны марихуаны. Это было гениально. Я-то пытался быть нормальным музыкантом. Перфекционистом, так сказать. А они мне говорили: «Ой, какой-то ты неправильный!». Это и был настоящий Autopsy. Они не попадали в ноты, и им было пох*й. Это был Autopsy! Всё было органично и до ужаса примитивно.

Вы были рады оказаться в профессиональной студии или вы не придавали этому значения, а просто делали своё дело?

Катлер: Ой, мы были ветреными как школьницы, постоянно под дурью и пьяные от вискаря! Мы хотели записывать альбомы и чувствовали, что это начало безумства.

Кораллес: Ну, ты испытываешь стресс, потому что на кону твоя творческая жизнь, но это было пи*дец как весело! И мы вечно были укуренные в хламину! ДА!

Райферт: Рады, конечно. Энергия и энтузиазм переполняли нас. Чувак, мы же записывали дебютник, поэтому от одной этой мысли по телу проходила приятная дрожь. Это было круто и всё закончилось слишком быстро. Сами виноваты [смеётся].

ДиДжорджио: В этой же студии Sadus записывали альбом ‘Illusions’ [1988]. Hexx там тоже записывались. Мы втроём выделялись на фоне всей этой «бэй-эриевской» трэшевой тусни. Все эти команды тусовались вместе, а Sadus, Hexx и Autopsy были отдельно. Мы поняли, что не вписываемся. Hexx очень хвалили студию. Да, район дерьмовый, но студия-то отличная. Парни из Hexx нас как раз и познакомили с Джоном Маршаллом, успевшим поработать гитарным техником у Кирка Хэмметта. Он ещё некоторое время поиграл в Metal Church. Мы были тремя абсолютно разными командами, но любили одну и ту же атмосферу.

Ричмонд с тех пор, конечно, привели в порядок, но тогда там даже днём было реально стрёмно. Постоянные перестрелки, орущие тачки, лай собак, вертолёты над головой. Помню, помощник звукоинженера хотел, чтобы я сгонял с ним в магазин. Я был тот ещё дрыщ. Говорю ему: «Слушай, хреновый из меня охранник. Посмотри на меня!», а он отвечает: «Тут все местные братки думают, что ты – дьявол, чувак! Они с тобой даже связываться не хотят». Через год студию обчистили. Владельца студии завернули в ковёр и прямо у него на глазах всё вынесли.

У альбома две обложки. Одну рисовал Кент Матэу, а вторую – Кевин Уокер. Что там за история?

Кораллес: Первая сожрала вторую… или наоборот?..

Катлер: Хороший вопрос! А почему бы и нет? Кажется, это ребята из Peaceville Records настояли. «Ой, смотрите, обложку запретили, слишком уж она жёсткая – вот вам другая!» [смеётся].

Райферт: Некоторые дистрибьюторы не хотели связываться с оригинальной обложкой. По сегодняшним стандартам она, конечно, банальная и дурацкая, но тогда она многих шокировала. Мы, наверное, могли бы оставить её, но Peaceville предложили вариант альтернативной обложки. Мы решили, что идея крутая. Ещё больше убийственных иллюстраций! Теперь этот альбом известен тем, что у него две обложки, так что все в итоге остались довольны.

Обе выполнены в контексте музыки и текстов, но может быть, вы отдавали предпочтение какой-то одной?

Катлер: Мне всегда нравились обе и я рад, что у нас их две.

Кораллес: Конечно! Может быть! Но я не отважусь сказать.

Райферт: Согласен с ребятами!

Расскажите о гастролях по США?

Райферт: Мы всегда выкладывались, несмотря ни на что. Были у нас крутые выступления, но частенько мало кто вообще приходил. Да пох*й – мы никогда не пытались стать популярными и жгли несмотря ни на что. Вечеринки, на которых мы играли в самом начале карьеры, надо было снимать на камеру. Там творился настоящий хаос и беспредел!

Кораллес: Ну, мы были моложе. Это был свежий абсолютно новый жанр, и мы были на передовой, так что круто. Большинство концертов проходили на «ура», но бывало, что мы больше бухали, чем играли, либо в клубе было не больше десяти человек, но мы играли как перед огромной толпой, и продолжали рубить металл!

Катлер: Мы часто задавались вопросом, почему никто не выгоняет посетителей с собаками!

Ещё вы ездили в европейский тур с Pestilence, Bolt Thrower и Morgoth. А потом с Paradise Lost. Помните что-нибудь?

Катлер: Это было безумие! Смотри, что это у нас здесь? Это «мельница»! Отлично время проводили. Сила музыки каждый вечер была феноменальной. Убийственная компания. Сегодня таких туров нет. Мы отлично ладили и стали друзьями на всю жизнь. Кроме одного парня. Пошёл он на х*й!

Кораллес: Прикалываешься? Всего и не расскажешь. Это были лучшие и угарнейшие времена в моей жизни! Булочки с сыром, «мельницы» и счастливые пьяные парни!

Райферт: Блядь, это было дико весело и угарно! Мы ни х*ра не заработали. Нас, кстати, надули, но настроение у нас от этого не испортилось. У нас были отличные выступления, и мы постоянно ржали. Как сказал Дэнни, куча воспоминаний – целую книгу можно написать. Это было настоящее рок-н-ролльное безумие! Мы, кстати, недавно выступали с Bolt Thrower и Benediction, и снова угорели, как в старые добрые времена!

Как принимали пластинку? Помню, люди были удивлены, что Autopsy играли не только быструю музыку. У вас были медленные, думовые темы – такого ещё в дэт-метале не слышали.

Катлер: Принимали каждый раз отлично. Публике нравились все команды. На мой взгляд, медленные думовые темы шли очень хорошо. У людей было время немного передохнуть и впитать эту тяжесть. Пусть она тебя поглотит! Теперь ты бессилен!

Райферт: Мы отлично провели тот тур! Ох*ительная публика, ох*ительные фэны, ох*ительные команды и море пива! Мы чувствовали себя победителями.

Кораллес: На х*й людей!

Вы когда-нибудь думали, что Autopsy станет настолько влиятельным коллективом?

Кораллес: Ну, мы планировали завоевать планету. Хотели уничтожить пришельцев мощным металлом. Так что, да.

Катлер: Чёрт возьми! Конечно, нет! Мы лишь хотим получать кайф от любимой музыки, и если другим она не нравится – прекрасно.

Райферт: Я всегда стремлюсь к чему-то новому, поэтому о таком не думаю. Но спасибо всем чокнутым психам, которым нравится то, что мы делаем. Большое отвратительное спасибо вам, ребята!

ДиДжорджио: Сегодня интересно об этом подумать. Крис, таким образом, снова о себе заявил. Всё было серьёзно, но не настолько. Они никогда не принимали себя всерьёз. Никто не знал, что из этого получится. Круто, что у ребят есть преданные поклонники, они действительно стали культовой командой. Этот проект начался с гаража и моря травы. Каким-то образом дела пошли в гору.

Хотели бы что-нибудь изменить в этой пластинке?

Кораллес: Ну, теперь как-то уже поздновато об этом думать, не находишь?

Райферт: Хреново, что приходится переворачивать кассету.

Катлер: Нет, таких мыслей и быть не должно. Его прелесть в том, какой он есть. Не надо ни о чём жалеть. Ну, может быть, парочку каверов я бы добавил. Пару песен Лео Сейера! Спасибо, что читаете этот бред!

Стив ДиДжорджио: Если бы ты задал мне этот вопрос в день, когда мы записали альбом, я бы много чего сказал [смеётся]. Помню, я приехал на запись. У них уже всё было готово. Я собирался поменять струны, а они спрашивают: «Зачем?!». Я говорю: «Блядь, ну мы же альбом собираемся записывать!», а они отвечают: «Да не, играй на тех, которые у тебя уже есть». В итоге, струны я всё-таки поменял, но они смотрели на меня, как на идиота [смеётся].

Материал и перевод: Станислав «ThRaSheR» Ткачук

---

Dimon