Ларс Ульрих: «Новый альбом будет немного спокойнее, чем Death Magnetic»

Свежак, дамы и господа! Только-только появившееся в сети июньское интервью с основателем и барабанщиком Metallica Ларсом Ульрихом (Lars Ulrich). Журнал “Humanity” провёл довольно содержательную беседу с Ульрихом, выдержки смотрим в большой полной версии статьи!

Джастин Оши: Рады видеть тебя, Ларс.

Ларс Ульрих: Спасибо.

Во-первых, такой вопрос… десятый альбом выйдет в этом году?

Да.

Не расскажешь немного о пластинке? Как она будет звучать?

Не знаю, могу ли я пока что-либо говорить, потому что альбом микшируется. Но могу сказать, что скоро вы его услышите. Надеюсь, он выйдет осенью, и звучит он, безусловно, в стиле Metallica. Возможно, он немного спокойнее, чем ‘Death Magnetic’. Рик Рубин воодушевил нас, помог вдохновиться прошлым. Мы впервые посмотрели в зеркало заднего вида. На этот раз всё немного иначе. Мы работаем со Грегом Фидельманом, он – продюсер альбома. Поэтому есть кое-какие похожие элементы в плане звучания с предыдущей пластинкой, но мы немного расширили свой музыкальный горизонт. Возможно, альбом получился немного более разнообразным, чем предыдущий диск. Классный альбом, но я пока не могу ответить на вопрос, какое будет звучание.

‘Death Magnetic’ вышел в 2008 году. Такого большого перерыва в истории группы ещё не было. Удалось ли вам за это время изменить свои взгляды и подход к написанию нового альбома? Пошёл ли столь долгий перерыв на пользу?

Забавно всё это, потому что, на мой взгляд, никакого «перерыва» у нас не было. Последние 6-8 лет мы постоянно были чем-то заняты. Многое изменилось за это время. На первом месте у нас семья и дети. Когда мы в туре, мы гастролируем пару недель, а потом возвращаемся домой. У нас теперь новый подход. Мы даём в год, наверное, порядка 25-35 концертов, чтобы оставаться в форме, не сбавлять обороты и поддерживать связь с фэнами, держать группу на плаву.

Получилось так, что для нас сегодня очень важна семья и домашние обязанности, поэтому у нас новый подход к делу. Мы постоянно чем-то занимаемся, но никогда не доходит до того, что у нас «минус на счету», однако Metallica постоянно чем-то занимается, начиная с 2005 года. Мы не работаем на все 110%, чтобы упасть от изнеможения, но постоянно трудимся и что-то придумываем – когда мы сочиняем альбом, мы пишем и записываем, просто не целый день и ночь напролёт – постепенно и никуда не спеша. Всегда есть какие-то дела. И нам это нравится. Мы без дела не сидим.

Группа вместе уже 35 лет. Сильно ли изменилась динамика за эти 35 лет?

Все на удивление очень хорошо. Конечно, пришлось столкнуться с некоторыми трудностями, которые навалились на нас в 2001-2002 годах. Об этом уже много и часто говорилось, достаточно посмотреть фильм Some Kind Of Monster. Но если сравнивать с нашими коллегами по цеху, у нас все на удивление хорошо.

Когда мы основали группу, мне было 17, а Джеймсу 18 – совсем юными были. Мы были совсем «зелёными», ничего не боялись и полны энергии. У нас не было времени притормозить и спросить друг у друга, а как вообще ребята себя чувствуют и всё ли хорошо. У нас был менталитет банды, команды. Все делали вместе. Играли вместе, жили вместе, путешествовали вместе, спали вместе. Постоянно отрывались. Мы были приклеены друг к другу на протяжении нескольких лет.

Затем нам удалось добиться неплохого успеха, и вдруг наш менеджер заявляет, что мы теперь можем купить себе дом. Ну, мы и купили. Помню, пару лет приходил в мебельный магазин, смотрел на диван и думал: «А что бы сказал Джеймс?». Настолько привык к нему за те годы, что без него было как-то непривычно. А потом до тебя доходит: «Бл*дь, я же для себя его покупаю, а не для Джеймса». Необычное было ощущение. Но мы справились, невозможно за 35 лет быть постоянно вместе – безусловно, бывают периоды, когда ты немного сбиваешься с пути, но всё равно никто не теряет сути, никто не пропадает и никто не лишается рассудка.

Мы всегда заботились о группе, нежели друг о друге. У нас и дети появились в одно и то же время; десять детишек на четверых. У нас с Джеймсом первенцы родились летом одного года, и мы снова стали ближе. У меня трое детей, у него тоже. Всё это случилось в одно и то же время и помогло укрепить отношения, потому что нам было о чём поговорить и чем поделиться.

Считаешь ли ты себя самым активным участником группы? Больше всех в Metallica обычно говоришь ты.

Так, на самом деле, получилось по умолчанию. Особенно, в самом начале. Детство у меня было спокойное, семья полноценная. Отец был теннисистом, музыкантом, критиком, и мама у меня была нормальная. Я к тому, что причин бунтовать у меня особо не было. Я вырос в окружении джазовых музыкантов и богемной культуры Западной Европы, поэтому я всегда себя уверенно чувствовал в окружении других людей.

Когда мы познакомились с Джеймсом, у него было непростое время в жизни. Умерла его мама, и он замкнулся в себе, и когда мы с ним были вместе, было хорошо, но когда с нами в комнате было ещё полно народу, он отстранялся, поэтому в итоге большую часть интервью давал я. Я говорил, потому что он всё время молчал. И когда задавали вопросы, я думал: «Окей, я сам отвечу».

Я всегда был практичным парнем. Джеймс невероятно талантлив, потрясающий музыкант, а я сидел и переписывал кассеты, относил их на почту и отправлял остальным. Я пошёл в типографию и делал копии нашей биографии… да чего угодно. В итоге, с менеджерами и юристами общался я, пробивал нам дорогу в музыкальном бизнесе, знакомил с нашей музыкой. С первых дней было очевидно, что больше всех придётся говорить и общаться мне.

Ты вырос в Копенгагене – расскажи, как это было?

Ну, я родился в 1963, рос в Копенгагене в 60-х и 70-х. Дания – маленькая страна, население 5 млн человек, и большинство из них очень хорошо друг друга знают. Было много музыки. У нас в семье была музыка и актёры. Детство проходило под влиянием культуры. Беспечное, независимое, счастливое детство. Я играл в теннис, а музыка была возможностью отдохнуть от тенниса. Музыка была моим увлечением; теннисом я занимался серьёзно. Я собирался стать теннисистом. Но я начал ходить на концерты в очень юном возрасте. В 9 лет впервые увидел Deep Purple, потом в последующие годы увидел Slade, Sweet, Status Quo и Uriah Heep – а потом снова Deep Purple. Kiss – знаешь, все эти команды приезжали с гастролями в Данию в конце 70-х. А в 1980 я переехал с мамой и папой в Ньюпорт-Бич в Южную Калифорнию, чтобы заявить о себе как о теннисисте.

Представляю тебя в белых шортах и поло.

Я ненавидел поло Sergio Tacchini в красную полоску. В Данни я считался очень сильным теннисистом среди сверстников, но в Южной Калифорнии я не дотягивал даже до уровня местных ребят. Я даже не попал в школьную сборную по теннису, и вот тогда у меня бомбануло. Но в 16 лет было легко полностью переключиться на музыку. И буквально через два месяца я уже играл на барабанах и искал музыкантов для группы.

Группа была основана в Лос-Анджелесе. Повлиял ли город на звучание Metallica? Знаешь, многие любят приписывать городам определённое звучание местных команд. Было ли у вас такое?

Нет, я бы сказал, было как раз наоборот. Я оказался в нужное время, но в совершенно ненужном месте. В 80-82 я полностью погрузился в английскую музыку. Тогда как раз только появлялись команды вроде Motorhead, Iron Maiden, Diamond Head, Saxon, Tygers Of Pan Tang. Это была Новая Волна Британского Хэви-Метала, и они вдохновили меня на создание собственной группы. Их музыка была похожа на хард-рок с панковсой подачей и эстетикой. А в Лос-Анжелесе в 80-82 ничего подобного не было. Тогда были популярны всякие Motley Crue и глэм-команды – не в обиду им будет сказано. Они были, так сказать, хозяевами города. А мы были отщепенцами, неудачниками, чувствовали себя чужими. С некоторыми из тех команд мы выступали, и люди смотрели на нас, как бы спрашивая: «Это кто ещё такие, и какого х*ра они здесь делают?». Мы выходили на сцену в футболках и джинсах и играли грязноватый хард-рок английской школы, поэтому в Лос-Анджелесе такую музыку не принимали и не понимали.

Считаешь ли ты, что за 35 лет вы остались верны своему слогану «идите на х*р»?

Хотелось бы так думать. Мы старались по возможности оставаться верными этому слогану, когда стали успешными и популярными. Успех даёт тебе свободу – творческую, финансовую и так далее, и с этим не поспоришь. Сегодня мне 52 года. Прошло уже 35 лет, поэтому в 52 слоган «идите на х*р» означает нечто другое, чем в 18, 25 или 35 или даже 45 лет. Поэтому можно понять слоган «идите на х*р» по-разному. Но, на мой взгляд, в целом наши принципы не изменились, пусть даже нам уже пошёл шестой десяток. Взрослые мужики-мальчишки. Мне до сих пор тяжело назвать себя взрослым мужиком, но вот только что назвал.

А как насчёт того, чтобы оставаться актуальными и востребованными, но при этом сохранять свою аутентичность?

Мы стараемся найти правильный баланс, и у нас есть люди, которые помогают нам в этом, но я также считаю, что мы невероятно спонтанны, и до сих пор придумываем себе разные увлечения. Я не сижу и не занимаюсь анализом. Когда мне предлагают дать интервью, я не сижу и не думаю: «А оно мне надо?». Я думаю: «О, прикольно. Отличный денёк в Сан-Франциско проведу»

Мы много чего пробуем – фильм сняли, записали альбом с Лу Ридом, стали послами музыкального магазина, отыграли несколько концертов, написали несколько песен. Нам нравится всем этим заниматься, и мы не забиваем себе голову всякими ненужными мыслями. Мы ничего не планируем.

Безусловно, сегодня музыкальная индустрия уже не такая, как 35 лет назад. Считаешь ли ты, что она утратила краски и живость?

Конечно, сегодня в музыкальной индустрии много интересного, но я много времени провожу в мире искусства и кино. Мне до сих пор кажется, что в области искусства и кино ещё можно удивить, разрушить барьеры и блеснуть оригинальностью. Это не значит, что я не уважаю музыку. Просто искусство и кино последние 10 или 20 лет вдохновляют меня больше.

Безусловно, деловая сторона вопроса изменилась. Ещё хотя бы 20 лет назад была совершенно другая формула. Мы сочиняли альбомы, продвигали их, ездили на гастроли, а сегодня ситуация больше напоминает Дикий Запад.

Мы в этом году собираемся выпустить альбом, и могу сказать, что есть два творческих процесса. Ты сочиняешь альбом, пишешь песни и собираешь всё это воедино, а потом думаешь, что же делать со всем этим дерьмом, и в какой форме представить слушателям. Слить на YouTube, подарить его, продать. Но правильного ответа на этот вопрос нет. Мы сделаем так, как посчитаем нужным.

Нет никаких ограничений, и это, конечно, круто – новые технологии, все дела. Смотришь на Канье Уэста, и получается интересно, что сначала он выкладывает свою музыку, потом через две недели закрывает доступ, а через месяц выкладывает уже в новой версии. Безумие какое. Прямо общественная деятельность какая-то. Прикольно. Я не говорю, что мы так сделаем, но я восхищаюсь таким подходом.

Наследие Metallica – есть ли то, чего вы ещё не достигли? Вы же достигли всего, чего только можно. Вы одна из самых известных команд современности. Что может быть круче?

Главное, оставаться вместе и продолжать двигаться дальше, не сдаваться, отказываться уходить на покой. Мы ещё не выступали на фестивале «Коачелла». Это так, к слову. Было бы весело.
Мы несколько лет назад выступали в Индии, в некоторых арабских странах, и это было фантастическое ощущение. Выступали в Малайзии, в Индонезии, даже в Китае. 10 лет назад многое из этого не представлялось возможным.

У нас действительно здорово получается сохранять разнообразие. Сегодня мы можем выступить на стадионах, в музыкальном магазине или на барбекю вечеринке, а потом поехать в Антарктику и выступить там, потом написать несколько песен, снять фильм, затусить с Лу Ридом. Столько всего интересного и разнообразного, и это круто.

И насколько важно делать что-то для общественности – я знаю, ты жертвуешь деньги на благотворительность – и музыкального сообщества? Для вас это действительно важно?

Мы делаем то, что в наших силах. Мы сейчас сидим практически через дорогу от детской больницы Бенёффа. Марк Бенёфф – классный парень и стал мне хорошим другом. Он, наверное, жертвует больше всех во всём Районе Залива и служит примером для многих, так что он нас за последние 5-10 лет здорово вдохновил.

Труднее всего найти правильный баланс и думать, что говоришь, потому что иногда люди могут решить, что мы пытаемся привлечь к себе внимание и показать, какие мы крутые. «Какие мы молодцы! Деньги жертвуем! Надо себя похвалить». С другой стороны, оно и хорошо, что таким образом мы привлекаем к себе внимание – может быть, глядя на нас, другие, наконец, задумаются и тоже помогут.

Ларс, ты классный парень. Спасибо тебе огромное.

Тебе спасибо. Было приятно пообщаться.

У отца барбекю-вечеринка на следующей неделе, так что если вдруг заглянете к нам и сыграете, будет здорово.

Конечно. Нам нравятся барбекю-вечеринки, особенно по выходным

Источник: журнал “Humanity”
Перевод: Станислав «ThRaSheR» Ткачук

P.S. Небольшие фрагменты песен с нового, ещё не получившего названия нового альбома Металлики можно послушать здесь и вот здесь.

Dimon