20 лет альбому “Load”. Интервью с Джеймсом Хэтфилдом и Ларсом Ульрихом

Пару недель назад состоялась 20-я годовщина релиза альбома Metallica “Load”. Представляем вашему вниманию ниже и далее в полной версии статьи наиболее значимые и интересные выдержки из свежего интервью с фронтменом Металлики Джеймсом Хэтфилдом (James Hetfield) и барабанщиком Ларсом Ульрихом (Lars Ulrich), которое они дали по случаю юбилея пластинки Дэну Николайко (Dan Nikolayko). Оригинал интервью смотрите на официальном сайте Metallica.com в личном кабинете фан-клуба. Постараемся чтобы этот материал об альбоме-юбиляре остался не последним в нашей ленте. Но одно я знаю точно - хорошее обсуждение в комментариях ниже придадут администрации энтузиазма таким материалом в перспективе с вами поделиться.

На дворе 2016 год. 30 лет альбому ‘Master Of Puppets’ и 25 лет «Чёрному Альбому». Уверен, вы уже достаточно поговорили на тему этих двух пластинок. Давайте пообщаемся об альбоме, который не сильно жалуют и любят. Load. Ему уже 20 лет и бля… получается, я и сам уже старик!

Джеймс: Подожди-ка! Альбому Load 20 лет?

Ларс: Да, он вышел в июне…

Ага – 4 июня 1996 года

Джеймс: И по-прежнему никому не нравится (смеётся). Поколение Load…

Есть такое. Безусловно. Load вышел, когда я ещё в школе учился. При мне раньше никогда не выходил новый альбом. «Чёрный Альбом» я купил в феврале 1992, а ‘Live Shit: Binge & Purge в день релиза, но за ‘Load’ я следил с тех пор, как вы начали его сочинять. Пластинка вышла, тем летом я был на Lollapalooza, купил футболку и гордо размахивал флагом Metallica. Мне безумно нравился альбом. И после летних каникул я вернулся в школу. Девочка, по которой я сох все школьные годы – я с ней никогда не общался – смотрит на меня и говорит: «Эй, Дэн! – мир на секунду замер. Чёрт возьми! Она со мной разговаривает, – а новый альбом Metallica-то – говно!»

(смех)

Джеймс: Значит, из-за нас она тебе не дала?

Да, из-за вас (смеётся). Ладно, давайте продолжим. Помню середину 90-х. Я всегда считал, что ‘Load’ – это ваш большой средний палец. После того как вы добились невероятного успеха с «Чёрным Альбомом», вам очень многие начали говорить, что делать. И вместо того, чтобы выпустить «Чёрный Альбом II» или ‘Master Of Puppets II’, вы решили пойти другим путём, подарив миру ‘Load’. О чём вы думали, когда сочиняли альбом?

Ларс: Я уже не помню, но, в принципе, ты прав. Отношения с Бобом Роком во время работы над «Чёрным Альбомом» были очень натянутыми. Всё закончилось хреново. Насколько я помню, когда мы записали «Чёрный Альбом», у нас не было ни малейшего желания работать с ним снова. Мы за тот год прошли через настоящий ад и едва выжили. Пластинку мы выпустили отличную, но она стоила нам больших нервов.

В общем, мы уехали на гастроли, которые затянулись на пару лет, и когда снова начали думать, кто будет продюсером альбома, Боба Рока мы не рассматривали. Мы собрались после летнего тура Summer Shit, и ни о каком Бобе Роке даже речи не было. Он появился намного позже, когда мы уладили кое-какие разногласия.

Помню, мы сидели и думали: «Второго «Чёрного Альбома» у нас быть не может», как ты и сказал. Но я не помню, чтобы мы точно решили, как будет звучать наша следующая пластинка.

Мы с Джеймсом начали сочинять материал осенью 94 года. Работать изначально начали у меня дома. Я там оборудовал студию. А немного позже начали ездить друг к другу домой, продолжая работать над альбомом. Когда мы начали сочинять у меня дома, не было мыслей о том, каким будет новый материал. Помню, первой мы написали ‘Bad Seed’.

‘Bastard’

Ларс: Да! Bastard! Но я помню, мы сидели у меня дома и просто начали сочинять… там буквально была тонна риффов, но мы сочиняли без какой-либо задней мысли. Просто начали прослушивать все эти риффы и…

Начали джемовать.

Ларс: Да. Отбирали лучшие риффы. Было много блюзовых очень мелодичных риффов, но плана никакого не было, если мне память не изменяет. Помню только, что начали мы без Боба, и не собирались писать тот же самый материал, что раньше.

Джеймс: История имеет значение лишь спустя несколько лет. Ты не планируешь что-то специально – ну, некоторые планируют. Сколько бы мы ни пробовали что-то заранее и специально, вечно получалась какая-нибудь чушь. Но творческий процесс контролировать невозможно. Тем более, когда дело касается искусства. Всё рождается естественным образом.

Да, искусство – штука такая. Если пробуешь делать что-то специально, будет звучать забавно и нелепо.

Джеймс: Такова жизнь, чувак. Она сама диктует правила. Мы не садились и не думали: «Так, всех в п*зду! Идём и состригаем патлы. На х*й этот хэви-метал! Никто не смеет нам диктовать, что делать». Сегодня кажется, что мы делали что-то необычное, но тогда нам так абсолютно не казалось.

*И вы начали сочинять в доме Ларса, перебирая тонну демок…

Джеймс: Две тонны.

Я видел полки у Ларса в «подвале». Пусть там и были одни кассеты из студии The Plant, но пять полок было заставлено этими кассетами.

Верно. Вы собрались и работали над бокс-сетом в студии The Plant…Ларс: Кажется, это был последний раз, когда мы записывались на четырёхканальном пульте Fostex. Мы до сих пор всё записывали на кассеты. Джеймс приезжал. Детей у нас тогда не было, поэтому он приезжал днём, и мы работали до ночи. Тогда мы много времени провели отдельно друг от друга. Тур в поддержку «Чёрного Альбома» мы завершили летом 93 и потом почти весь год не виделись.

Ларс: Да, микшировали материал для бокс-сета Live Shit («Концертное Дерьмо»), но мы не только сидели в студии. Мы ещё ездили в летний тур, и это было весело. Помню я тот тур…

Я вас тогда впервые увидел живьём.

Ларс: Да, помню тот тур. Интервью мы не давали. Никакой большой рекламы тоже не было. Это было похоже на круг почёта. Мол: «Ребята, а вот и мы!». После чего мы вернулись в студию, и работать было легче, атмосфера была отличная. Помню, после тура я не видел Джеймса, наверное, два или три месяца, и он приехал, и мы открыли для себя новую штуку – джин Bombay Sapphire.

Уууу. Так это тогда вы им увлеклись?

Ага – Джеймс принёс в студию эту голубую бутылку. Мы с ним сидели в моём новом доме и решили сгонять в бар, а потом начать сочинять. Это была последняя пластинка, над которой мы не работали в 9 утра.

Мы вернулись и постепенно начали сочинять. Мы сочиняли песню, записывали её на Fostex, потом Джеймс напевал вместо текстов мотив. И так мы работали несколько месяцев, а потом (смотрит на Джеймса) твоя студия была готова, и мы ездили туда-сюда – пару недель у меня дома, пару недель – у него. Только мы с Джеймсом. Кирк с Джейсоном подключились позже.

Вы изначально планировали выпустить двойной альбом?

Ларс: Нет.

В общем, вы выбрали студию The Plant. Вы там впервые записывались в 84 году, когда писали ‘Am I Evil?’ и ‘Blitzkrieg’, а ещё сводили концертный альбом ‘Live Shit’. Почему вы снова туда вернулись? Атмосфера понравилась?

Джеймс: Рядом с домом просто.

Да, рядом с домом. Вам не пришлось ехать в Лос-Анджелес.

Джеймс: Ага, не пришлось. Ни в Лос-Анджелес, ни на Восток Залива (через мост от Сан-Франциско). Студия была рядом с домом. Мы тогда стали типа местной домашней командой. Приятно было приехать и сказать: «Эй, мы вернулись!». Считай, студия находилась «через дорогу от дома», было удобно.

Ларс: Мы ещё с хозяином студии договорились, он переоборудовал пару комнат…

Джеймс: Точно, да. Они подняли крышу в большой комнате. Нам нужно было больше пространства для звучания барабанов. Они нам сказали: «Если хотите записывать следующий альбом здесь, мы вам всё обустроим». Освободили холл. Убрали лишние предметы. И в студии стало работать привычно и комфортно. Нам нужна была большая комната с микшерным пультом, а для барабанов нужна была комната с высокими потолками, а ещё нам нужен был холл, в котором можно было отдохнуть и потусить. Мы ведь там много времени проводили, и нам были готовы предоставить все удобства.

Ларс: Это был округ Марин, и мы там собирались обосноваться. Никто не хотел ехать в Лос-Анджелес или куда-либо ещё. Конечно же, как все мы теперь знаем, мы провели там ещё пять лет. Да, неплохо мы там обосновались. Особенно, когда записывали ‘Reload’, было настоящее безумие. В нашем распоряжении были все четыре комнаты. Я бы сказал, студия стала в какой-то степени чуть ли не нашей штаб-квартирой…

Когда вы туда въехали и начали запись, вы продолжили сочинять. Я говорю о песне ‘Until It Sleeps’, потому что, насколько мне известно, вы написали её в студии.

Джеймс: Да.

Ларс: Ага, думаю, это была единственная песня, которую мы сочинили непосредственно в студии.

Серьёзно? Ладно.

Ларс: Не помню. Кажется, мы хотели сочинить ещё одну короткую простую песню. В студии сочинили, Джеймс?

Джеймс: Да. Прямо там. Да, мы и джина пригубить могли. Кажется, тогда мы впервые использовали Боба в качестве продюсера. Раньше у нас обычно были уже некоторые песни написаны. Мы его спрашивали: «Как тебе?», а он отвечал: «О, ‘Sad But True’ – это просто ‘Kashmir’ 90-х» [песня Led Zeppelin – прим. ThRaSheR]

А когда мы сочиняли ‘Until It Sleeps’, мы ему говорили: «Слушай, нам нужна эта песня», а он говорил: «Ну, давайте что-нибудь придумаем». И я начинал бренчать. Я тогда слушал Криса Айзека, и вдруг родилась эта песня. Боб нам с ней помог. Я хорошо помню тот момент. Могу даже закрыть глаза и увидеть комнату с микшерным пультом и…

Ларс: Ты сейчас о песне ‘Until It Sleeps’?

Джеймс: Да, я этот момент очень хорошо помню.

Ларс: Никогда бы не сказал этого в обычном интервью, но раз разговор пойдёт только для сайта Metallica и никуда более – скажу. А разве называлась она не ‘F.O.B.D.’?

Точно – именно такое название.

Ларс: А знаешь, что означают эти буквы?

Странно, что ты спрашиваешь. У меня два варианта.

Ларс: Ну-ка…

‘Fell On Black Days’ и ‘Fuck Off Brian Dobbs’ (Брайан Доббс был звукоинженером на альбоме).

Джеймс: Хм, Брайан Доббс, молодой засранец.

Ларс: Я думаю, оба варианта неплохие. Но поскольку это не официальное интервью, то я скажу, что первый твой вариант – верный. Ещё же ведь была пластинка Soundgarden…

‘Superunknown’

Да, это была успешная пластинка в то время. Как в своё время «Чёрный Альбом», клипы из которого постоянно крутили по MTV. Мы постоянно гоняли ‘Superunknown’ в комнате с микшерным пультом и помню, мы подумали, что их песни очень лаконичные и короткие. Ничего лишнего. Структура песни не менялась, а менялся главным образом вокал. Мы так ещё не сочиняли. Мы всегда сочиняли очень динамично… куплет, переход, припев, потом барабаны задают другой темп, и структура песни меняется, и нам понравилось, что некоторые песни Soundgarden были прямолинейными – для нас это было весьма необычно. Поэтому их альбом прилично нас вдохновил. Не знаю уж насчёт Криса Айзека, но я очень хорошо помню, что ‘Fell On Black Days’ мы написали именно по этой упрощённой схеме.

Ещё какие команды оказывали на вас влияние? Alice In Chains тоже были очень популярны – и я слышу много Alice In Chains в песне ‘The House That Jack Built’. У Corrosion of Conformity вышел ‘Deliverance’, отголоски которого слышны на протяжении всего Load и ReLoad. А ещё Kyuss…

Джеймс: Всё верно, получился кавер-альбом. Soundgarden, C.O.C., Крис Айзек.

Ларс: Хорошо, что это не официальное интервью! (смеётся)

Ну ведь я прав?!

Конечно.Джеймс: Прав, конечно. Мы слушали все эти команды, и они нам нравились. Естественно, получилось так, что в наших песнях есть эти элементы. Какая группа не хочет играть музыку, которая ей нравится?

Джеймс: И добавь сюда небольшой психологический элемент – когда музыканты слышат то, что им реально нравится, они хотят это превзойти. Поэтому мы и попробовали что-то новое – спеть чистым вокалом, поменялись с Кирком ролями, играли партии друг друга. Боб меня подбивал раскрыться как певцу. В общем, пойти на риск как артисту.

‘The House That Jack Built’ всегда была одной из моих любимых песен. Вы никогда не играли её живьём. И вряд ли сыграете.

Ларс: А вот это неправда. Играли в Австрии.

Джеймс: Ну, я помню, мы её точно на отстройке звука играли.

И «шланг» использовали?

Джеймс: Ага.

Да ладно!

Джеймс: Я знаю, мы играли её на саундчеке. Помню, подумал, прикольно было бы попробовать «шланг». Нам нужен один для тура и Заку [Хармону – менеджеру по оборудованию] нравятся такие темы. Он из кожи вон лезет, все нам обустраивает, а мы в итоге песню не играем. И ты думаешь: «Твою мать!». Пытаешься добавить оригинальности, но потом понимаешь, что песня не вписывается в концертную программу. Всё просто. Либо она просто не для живого исполнения. Полно различных факторов.

Верно. Я думал, может быть, песня действительно не идёт живьём. Но ‘Ain’t My Bitch’ и ‘Hero Of The Day’ во время тех туров вы играли постоянно…

Ларс: ‘Hero Of The Day’ мы играли уже после релиза. Сразу мы её не играли.

Кажется, на концерте в Чикаго вы играли её второй или третий раз. Я как раз там был.

Ларс: Был один концерт, когда наш дизайнер по свету уговорил начинать выступление песней ‘Overkill’. Мы пробовали. В итоге нечто похожее вылилось в туре в поддержку ‘St. Anger’, когда мы меняли сет каждый вечер. Но мы говорили о том, что если менять сет каждый вечер, придётся менять и свет и всё перепрограммировать. Мы репетировали, смотрели, как всё это будет выглядеть, а если играли на смежной сцене на большой арене, стояли эти е*аные краны, свет и прочее – всё было срежисированно. Мало что можно было поменять и разнообразить. Когда мы играли на смежной сцене, мы исполняли ‘Kill/Ride Medley’, верно? А ‘Seek & Destroy’ тогда мы ещё на каждом концерте не исполняли. Мы вместо неё играли ‘Kill/Ride Medley’, если выступали на смежной сцене.

Верно. И попурри заканчивалось куском ‘Fight Fire With Fire’, чтобы можно было использовать пиротехнику.

Ларс: Верно. А после ‘Enter Sandman’ мы выходили под свет ламп и доигрывали концерт тремя песнями – играли либо один кавер, либо два. В остальном всё было срежисированно. Кажется, мы играли ‘Fuel’ ещё до релиза, верно?

Да. ‘Fuel’ и ‘Devil’s Dance’.

Ларс: Да, ‘Devil’s Dance’ мы исполнили на фестивале в Донингтоне в 95 году.

Джеймс: Да, верно.

Ларс: Это было больше похоже на театральную постановку. Наш дизайнер по свету и хороший друг Джон Бродерик много с нами гастролировал, и мы частенько с ним где-нибудь зависали. Мы ним обсуждали, как нам поменять сет и пиротехнику, не переделывая уже готовую программу. Мы тогда прилично вкалывали. Менш считал, раз выходит монументальная пластинка, то и тур должен быть не менее масштабным. Гастроли были почти такими же успешными, как во время «Чёрного Альбома». Где мы только ни играли. Мы думали, это будет длиться вечно.

Да, два-три концерта в одном городе.

Ларс: А потом вдруг нам говорят: «Начинайте с ‘Overkill’, и мы подумали, что это классная идея.

А почему вы с 98 года перестали исполнять ‘Ain’t My Bitch’?

Ларс: Не думаю, что была какая-то веская причина.

И вы сказали «Больше никогда»!

Ларс: Да нет, ничего такого не было. Интересный вопрос. Мы с 98 года начали исполнять кавера. К тому моменту как мы начали работать над ‘St. Anger’, мы уже очень давно не играли старый материал, и решили снова сыграть ‘No Remorse’ и другие боевики. И показалось, что многие песни с альбомов ‘Load’ и ‘ReLoad’ мы задвинули, потому что играли их очень часто в середине и конце 90-х. И настало время, как бы это странно ни звучало, снова вернуться к старым песням, которые мы так долго игнорировали.

Если не ошибаюсь, мы на новогоднем концерте с Кидом Роком исполнили ‘Trapped Under Ice’, и все были в шоке. Сейчас-то мы много чего играем, никого не удивишь. Но тогда мы старые песни играли редко. Почти десять лет не играли.

Окей, вернёмся к альбому. Он готов, но у вас нет ни названия, ни обложки, и вдруг Кирк подсаживает вас на творчество Андреаса Серрано. Помните, когда вы решили, что хотите попробовать пойти в этом направлени? Получилась такая атмосфера фотографий U2 периода альбома ‘Achtung Baby’ с Антоном Корбейном.

Ларс: Дело в том, что… не в обиду всяким Россам Халфинам будет сказано, но мы пытались продолжать изобретать велосипед и оставаться оригинальными, хотели свежей кровушки. А тогда в роке –

Джеймс: Свежей кровушки.

Ларс: А тогда в мире рока Антон был парнем номер один. Он ещё фоткал Бона Джови. Depeche Mode постоянно фоткал, но мы пригласили его не для того, чтобы сделать какие-то сумасшедшие фотографии. Мы хотели чего-то свежего и нового. И он появился как раз в тот момент, когда мы сами стремились попробовать что-то новое и необычное.

А потом пошла вся эта тема со стрижками, и для многие, конечно, этого совсем не ожидали. Джейсон подстригся ещё во время тура в поддержку «Чёрного Альбома». Помню, он приехал в отель в Нью-Йорке, мы были на гастролях в 93 году. Мы хотели попробовать что-то новое, не хотели возвращаться к прошлому, и не хотели ограничивать себя, не хотели повторяться. Мы хотели сделать более абстрактные фотографии. Пусть будут таинственные образы. Пусть люди думают, что хотят. Мы чувствовали себя свободными. С момента «Чёрного Альбома» прошло уже пять лет. Нам, так сказать, успех «Чёрного Альбома» позволил делать то, что мы хотим. Ни от кого не зависеть, и я не деньги имею в виду – возвращаясь к началу нашего разговора, это и был наш средний палец – мы можем делать так, можем так, можем попробовать вот это. У нас было множество возможностей. Понимаешь? И было весело.

Ну не всё же время вам красоваться в футболках Motorhead и ремнях из пулемётной очереди?

Ларс: Верно. И это было прикольно и свежо.

Джеймс – как тебе те фотографии?

Джеймс: Честно говоря, я тогда вообще от всего этого немного отстранился. Оставил всё как есть, и ни в чем не участвовал. Я про обложку альбома и про фотографии. Мне надоело бороться. Поэтому я решил, будь что будет. Безусловно, всё затеяли Ларс с Кирком.

А зачем сменили логотип?

Джеймс: А это тоже не моя идея, но я старался, как мог. Похоже, ребята решили стать более попсовыми и простыми… чтобы лого легко умещалось на постеры, и вот что у нас получилось.

Это Энди Эйрфикс придумал?

Ларс: Не помню. Уверен, это был Энди. Не думаю, что с нами работал кто-то другой. Но мы опять же пробовали несколько вариантов. Помню, решили попробовать, чтобы Кирк сыграл ритм, а Джеймс – соляки. Нам было интересно попробовать всевозможные варианты и посмотреть, что из этого получится. По крайней мере, для некоторых из нас никаких ограничений не было. Это было время исследований и открытий.

Вас расстроила реакция некоторых фэнов?

Ларс: Я был удивлён. Тогда ведь ещё не было интернета в таких масштабах, как сегодня… У всех бомбануло из-за того, что мы подстриглись. Я, наверное, 5000 раз говорил: «Джейсон подстригся в 93». Мы не приглашали местного парикмахера в Сан-Рафаэле и не говорили ему: «А сделай нам скидку! Три по цене одного. Один вышел, другой зашёл. На каждого по 15 минут». Пресса просто достала меня этим вопросом. Я давал 23 интервью немецкому изданию за день, и меня спрашивали: «А зачем вы все подстриглись в одно и то же время?»

Вы всегда стремились быть самими собой. Делать то, что вы хотите и не позволять никому на себя давить. И вдруг люди начинают говорить: «Да пошли вы на х*р! Вы сделали не так, как я хотел!». Я всегда считал, что это полная х*йня.

Джеймс: Тогда я и начал это понимать и решил забить. Старался не обращать внимания. Мы ведь к этому и стремимся – ни от кого не зависеть, быть самими собой, делать то, что хотим мы. Мы же артисты. Искусство не бывает неправильным. Ты либо соглашаешься, либо нет. Либо тебе нравится, либо нет. Мы выбрали такой подход. Если вам не нравятся наши е*аные причёски, не смотрите на фотографии.

Тогда-то я и понял, что быть бунтарём нормально. Но невозможно быть бунтарём среди бунтарей, потому что у них начинает бомбить. Ты мыслишь индивидуально и веришь в то, что делаешь, а потом тебя за это критикуют. Мне просто смешно, что все зациклились на внешности, а не на музыке. Вот это меня больше всего раздражало.

Metallica не нужен облик. Но отсутствие облика – это ведь тоже облик, понимаешь? Все только и говорили о нашем имидже и внешнем виде, на песни всем было плевать. Может быть, тебе было не плевать. Но я понял, что каждый наш альбом – это история, жизнь. Наша жизнь…

В песнях.

В песнях, во всём. Когда говорят: «Load – моя любимая пластинка», я очень им благодарен, потому что этот альбом открыл им мир Metallica. Да, мы находились в середине пути, но они только начинали. Для одних это начало, для других – конец. И альбом ‘Load’ для многих стал концом наших с ними отношений.

Ларс: Ух ты! Как поэтично!

Джеймс: Мне бы тексты писать.

Поскольку я работал над переизданиями, то слушал множество интервью периода ‘Ride The Lightning’ и ‘Master Of Puppets’; забавно, что ты говоришь об отсутствии облика, потому что даже тогда вас постоянно спрашивали, что вы носили в 1986. А вы всегда отвечали, что ходите в том, в чём удобно. И вам постоянно задавали такие вопросы вместо того, чтобы спрашивать о музыке. «Я ношу футболку Misfits и три недели хожу в одних и тех же джинсах. Кого это е*ёт?». Можно сказать, что ничего с тех пор и не изменилось.

Джеймс: Мы не хотим загонять себя в рамки.

Ларс: Тяжело было давать кучу интервью о ‘Kill ‘Em All’ и ‘Ride The Lightning’, два или три месяца назад. Ты сидишь, думаешь о новом альбоме и будущем, но тебе приходится возвращаться на 30 с лишним лет назад и вспоминать, что ты ел на завтрак в 1983. О чем ты думал, когда записал ‘No Remorse’. Мне задают все эти странные вопросы, а я не помню, о чём думал день назад.

И люди сидят и говорят: «12 лет назад ты говорил так, а теперь говоришь так». Чего? Сегодня я думаю не так, как думал 12 лет назад, что в этом непонятного? Каждый выбирает, как ему жить. Я выбрал свой путь и если мне хочется, я могу передумать. Вот и всё. Это мой основной принцип. И если я хочу стоять на ушах, а через год говорю: «Стоять на ушах очень глупо», то… ну ты понял. Окей? То есть, я себе сам противоречу.

Я никогда не хотел в чём-то себя ограничивать. Сразу складывается такое ощущение, что другие тебе диктуют, как жить, что делать, а что не делать. Врубаешься?

Конечно.

Ларс: Когда нам было по 19 лет, и мы вместе жили, спали и ср*ли, было намного проще. Когда ты молод, тебе на всё наср*ть, и нет никаких проблем. Но ты взрослеешь, меняешься и уже иначе смотришь на мир и многие вещи. Вы больше не живёте на одной хате и не спите в одной кровати – у каждого из вас теперь есть дом, семья, увлечения, своя жизнь. Один уезжает на полгода в Индию, другой занят чем-то ещё. Понимаешь, о чем я вообще говорю? Я к тому, что в какой-то момент ты меняешься как человек и тебе уже не 19 лет. Поэтому когда меня спрашивают: «Почему ты говорил так, а теперь делаешь по-другому?», я отвечаю: «А знаешь почему? Потому что я, бл*дь, стал другим человеком. Я изменился».

Меня всегда удивляло, если в хард-роке ты делаешь что-то определённым образом, то ты должен делать так всю жизнь. А я на такое не подписывался. Мне так не интересно. Поэтому некоторые не догоняют, что я пытаюсь им объяснить. Но мне кажется, мы приложили все усилия, чтобы объяснить другим, почему мы так поступили.

Ты прав. Я слушал ваши интервью 86 года, слушал интервью 96 и 2006 года. И, по сути, вы абсолютно не изменились.

Джеймс: Да, в этом плане мы стабильны. Мне понравилось, что сказал Ларс. Это касается не только музыки, но и жизни. Эта штука называется жизнь. Да, мы развиваемся. Мы пробуем, и если что-то не получается – значит, не получается. Мы пробуем что-нибудь другое. Сегодня слушаешь новости о том, как кого-нибудь поймали, а через неделю об этом никто не помнит. Интересно слышать… люди ужасно упёртые и себе на уме, но сами при этом даже не пытаются перестать мыслить узко и открыть для себя что-нибудь новое. Либо как ты и сказал, в этом музыкальном жанре большинство просто боится выйти за рамки.

Спасибо вам, ребята, за интервью. Приятно было пообщаться. Я знаю, это было не обычное интервью, но мне хотелось просто побеседовать.

Перевод: Станислав «ThRaSheR» Ткачук

В данном интервью использовались исключительно фото, сделанные во время записи альбома “Load”. Всяческие эпатажные промо и не менее эпатажные концертные фото мы вставлять не стали, так как в большом количестве публиковали их пару лет назад в целой серии фото-обзоров “Лихие 90-е”. Кто пропустил или, погрузившись по прочтении этой интервьюхи магией “Load”, хочет эпатажа - вот список из ссылок на все посты “лихих 90-х” Каждая откроется в новом окне!

• Часть 1
• Часть 2
• Часть 3
• Часть 4
• Часть 5

---

Dimon