История создания альбома Black Sabbath «Mob Rules»

[Материал из журнала "Decibel" за май 2021 года *]

Зал славы журнала «Decibel»

«Правила существуют для того, чтобы их нарушать, и лентяи очень часто ими прикрываются»
(Генерал Дуглас Макартур)

Нечасто мы начинаем введение в Зал Славы цитатой американского полководца, но похоже, это лучший способ объяснить, что мы впервые нарушаем свои же давние строгие правила. А именно: все участники группы на момент интервью должны быть живы. Речь пойдет о десятом студийном альбоме Black Sabbath «Mob Rules». К сожалению, в 2010 году вокалист Ронни Джеймс Дио скончался от рака желудка, но в 2021 году мы вводим в Зал Славы одно из его величайших музыкальных достижений, замечательный альбом Sabbath, который вышел 40 лет назад вслед за уже введенным в наш Зал Славы «Heaven and Hell».

И несмотря на исключение, не надо думать, что в дальнейшем это войдет в систему и политика нашего журнала изменится. Этим правилам уже больше 20 лет, и впредь мы не собираемся их нарушать. В конце концов, если «Heaven and Hell» был достоин введения в Зал Славы, то его последователь заслуживает того же отношения. Не сказать, что по отдельности Дио и Sabbath выпустили множество альбомов равных тем, что сочинили вместе. Если не брать в пример фирменные фишки Ронни Джеймса Дио, в этом слиянии сил присутствовала настоящая магия. Дио привнёс в Sabbath мелодичное разнообразие, а Sabbath подарили Дио тяжесть, которую бы он нигде больше не приобрел. Да, это была взрывоопасная комбинация, которая взорвалась и неоднократно была собрана заново, но в этом творческом напоре всегда рождалась невероятная музыка.

По крайней мере, создаётся впечатление, что для нас пластинка «Mob Rules» – это просто-напросто «Heaven and Hell 2», но позвольте вас разубедить. Да, на альбоме есть похожие классные музыкальные моменты, но это, безусловно, уникальный зверь, хотя бы из-за участия 23-летнего барабанщика Винни Эпписа, который привнес энергию и жизненность в Sabbath, чего ослабевший Билл Уорд – пытающийся справиться с наркозависимостью – был сделать в тот период жизни не в состоянии. И несмотря на то, что Уорд сам принял решение покинуть Sabbath в середине американского турне в поддержку альбома «Heaven and Hell», оказалось, это было к лучшему, поскольку молодой Эппис не только умело заменил Уорда, но и впрыснул в группу изрядную дозу своевременного юношеского энтузиазма. Альбом, который сочинил этот новый окрепший квартет (два оригинальных участника и два американца) весной 1981 года, подчеркнул сильные стороны ведомого Дио Sabbath и в конечном итоге привел к распаду – первому из трех.

Перед тем, как погрузиться в историю создания альбома «Mob Rules», надо признать, что введение было бы невозможным без интервью Ронни Джеймса Дио журналисту Брайану Рисману в 2008 году. Отрывки этого интервью использовались в аннотации к ремастеринговой версии альбома «Mob Rules» в том же году, а также в основной статье о группе Heaven and Hell, вышедшей в журнале Goldmine в мае 2008 года. Остальные части этого интервью прежде не были опубликованы. Спасибо Брайану и журналу Goldmine за щедро предоставленный материал.

Альбом «Heaven and Hell», как и тур в его поддержку, оказался для Black Sabbath очень успешным, но Билл Уорд ушел прямо в середине турне. Насколько на группе сказался уход второго участника оригинального состава?

Тони Аоймми: Я был опустошен, потому что играл с Биллом еще ДО Sabbath и был с ним много-много лет. Я был шокирован, когда Билл ушел, потому что многие годы не играл ни с кем другим.

Гизер Батлер: Меня это чертовски раздражало. Тур шел успешно и альбом хорошо продавался – никто и не ожидал такого – но Билл бухал, потеряв контроль. Помню, прямо перед уходом он сидел у себя на балконе и бухал. Мой номер находился через стенку от него, и я ему пожелал спокойной ночи и пошел спать. Встал утром, а он все сидит на балконе и бухает, а нам вечером выступать. И сразу же после этого он сел в автобус и уехал прямо среди ночи, никому из нас ничего не сказав.

Ронни Джеймс Дио: Билл больше не хотел гастролировать, поэтому ушёл. Я думаю, Билл провел на гастролях около 3-4 месяцев прежде, чем уехать. Он больше не мог этого выносить. Ему надоела дорога и он терпеть не мог летать. Чтобы заставить его сесть в самолет, приходилось накачивать его алкоголем.

В середине тура Уорда заменил Винни Эппис, младший брат легендарного барабанщика Кармина Эпписа, и в группе появился второй американец. Казалось, он вписался и с лёгкостью справился с задачей.

Винни Эппис: Sabbath были в Лос-Анджелесе и спросили, не хочу ли я приехать и увидеться с Тони. У них был номер моего телефона и информация от Warner Brothers Records. На тот момент я записал три альбома Derringer с Риком Деррингером, и еще одну пластинку с Axis. Они были металлическим трио, на лейбле RCA, продюсером был Энди Джонс. Поэтому получился очень приятный жирный звук барабанов. Тони услышал меня на этом альбоме. Однажды вечером мы встретились в отеле, и он вошел, держа в руках альбом группы Axis. Ему очень понравилась пластинка и моя игра.

Айомми: Когда мы услышали Винни, я не был уверен, что мы сработаемся. Мы с Биллом в музыкальном плане работали очень плотно и слажено, и когда пришел Винни, для меня это было шоком. Винни играл чисто и точно – очень ровно. Билл же был скорее перкуссионистом. Добавлял множество различных битов, а Винни играл ровно всю песню. Винни был скорее более современным барабанщиком. Но он привык к нашей манере. Довольно непросто прийти в группу вроде Sabbath и сразу столкнуться с такой сложной задачей, которая выпала на его долю.

Батлер: Винни справился блестяще. На носу был концерт на огромном стадионе на Гавайях, и у Винни всего два дня на репетицию, и чудесным образом он выучил всю программу и без проблем отыграл свой первый концерт с нами на переполненном стадионе – играть с ним очень легко.

Дио: Он здорово изменил динамику группы. Винни стал моим лучшим другом. Мы оба из Нью-Йорка, оба итальянцы, и семьи у нас похожи, поэтому мы с ним сразу же сблизились. Мне стало гораздо комфортнее. Ездили вместе, и у Винни, в отличие от Билла, не было никаких проблем с переездами.

Что Винни привнес в группу в музыкальном плане?

Дио: Билл был больше перкуссионистом. Он считал себя таковым, и ему нравилось мудрить с томами и тарелками. Для Билла это было очень важно, и это круто, потому что все работало. Но Винни – настоящий монстр, агрессивный монстр, он пришел, и мы такие: «О, боже, что это?» Он эксперт в том, что он делает, у него отличные знания, и музыкант он потрясающий. С Биллом было приятно играть. Билл был особенным, и до сих пор им является, и его работа на альбоме «Heaven and Hell» замечательная. Никто бы не сделал лучше. Но Винни добавил другого аромата. Он умел слушать. Вместо того, чтобы считать себя одним из музыкантов, он был частью группы и играл, прислушиваясь к остальным. У него прекрасный слух и невероятная реакция и замечательное умение чувствовать музыку. И мне это было очень приятно. Не хватало Билла как человека, и как музыканта, но Винни действительно здорово нам помог.

Айомми: Винни играл в более современном стиле, и это лучше сочеталось с тем, что мы играли; песнями, которые мы играли. Мы сработались. Винни был очень техничным и точным барабанщиком, всегда попадал в такт. В старом Sabbath с Биллом мы могли тянуть резину и постепенно ближе к концу разгонялись [смеётся]

Эппис: Прикольно было, когда начали играть с Тони и Гизером, у нас одно и то же восприятие, и я научился играть с ними. Они играли мощно, следуя за барабанным битом, и я фокусировался на этом. Мне это подходило, потому что сейчас я уже уверенный в себе барабанщик и играю немного следуя за битом. Многие барабанщики играют поверх бита и опережая его. Это потрясающе, потому что ребята из Англии, а я из Бруклина, Нью-Йорк, и моложе, но мы прекрасно играем вместе. Все было очень гармонично.

Первой песней, которую записал этот состав, была “The Mob Rules” для фильма «Тяжелый металл». Вы ее уже сочинили или же написали специально для фильма?

Батлер: Песню мы написали для фильма, пока находились в туре в поддержку «Heaven and Hell». Все получалось очень хорошо. Написали мы ее в доме Джона Леннона, в его студии, используя его оборудование. Атмосфера была замечательная, и песня родилась за пару дней.

Айомми: Мы приехали в дом Джона Леннона и использовали его студию. Вместо того, чтобы установить в студии все оборудование, барабаны мы выставили в коридор, и звукоинженер устанавливал микрофоны. Мы работали со звукоинженером Джона Леннона. И придумали эту песню, которую репетировали в комнате отдыха. Репетировали в комнате, где Леннон пел “Imagine” на пианино, в белой комнате. Было чудесно. Мы написали “The Mob Rules” от начала и до конца. Я более-менее сразу же придумал рифф к песне. Нам сказали, что нужна песня для фильма, и я тут же ее придумал. Гизер придумал идею для баса; купил новую педальную клавиатуру, с которой возился. На ней были всякие эффекты, и Гизер придумал начало “The Mob Rules”, чтобы получилось некое вступление. Поэтому, честно говоря, все родилось очень быстро.

Эппис: Мы записали песню “The Mob Rules”, пока находились в туре в поддержку «Heaven and Hell». Все были довольны, всем понравилась новая песня. Видишь ли, мне сказали, что я в группе до тех пор, пока не вернется Билл. Потому что Билл был единственным парнем, который играл с Тони и Гизером. Поэтому я подумал: «Ну ладно, круто, что я играю с самими Black Sabbath». После того, как мы записали “The Mob Rules”, я как-то еще больше закрепился в составе, потому что получилось очень круто, песню использовали в фильме, и сомневаюсь, что Билл сыграл бы ее так же, как я. Если бы он вернулся в группу, ему пришлось бы копировать МЕНЯ, поэтому я не думаю, что Биллу когда-нибудь приходилось копировать другого барабанщика. Я закрепился в составе, потому что Билл на тот момент возвращаться не собирался.

Вы понимали, для какого эпизода писали музыку? Как она будет выглядеть?

Аоймми: Нам отправили наработки. Там всеанимировано, какие-то нарисованные фигурки и знаки со словами: «потайная дверь» [смеется]. Я этого не понимал, но мы написали энергичную песню. Придумали драйвовый рифф. Увидели наработки, и у них была готова небольшая часть фильма. Но это все, что я видел.

Дио: Мы выбрали часть, для которой собирались написать песню. Мы находились в таком шикарном положении. Образы “The Mob Rules” начинаются с революционной армии, которая атакует находящиеся за ограждением властные структуры, поэтому было очень легко говорить о том, как сносят стены, и если мы не изменим свое отношение, то же самое случится и с нами. Но это было обдумано заранее, потому что у нас была сюжетная линия, которой нужно придерживаться. Разумеется, это зависит от того, что ты пишешь. Можно написать сюжетную линию, но если пишешь что-то глупое, это никогда не работает. Песня удалась. И снова это был пример того, что мы делали на первом альбоме – быстрые, агрессивные куски – и вряд ли можно было придумать что-то более агрессивное, чем ‘The Mob Rules”. Столь лет прошло, а она до сих пор является одной из тех классических быстрых рок-песен.

Альбом «Heaven and Hell» вы по большей части сочинили в доме в Бел Эйр в Лос-Анджелесе. Альбом «Mob Rules» сочинялся в том же ключе?

Дио: «Heaven and Hell» дался нам гораздо легче, и мы не сидели вчетвером в комнате с барабанами и инструментами, как на альбоме «Mob Rules». Сочинялось лучше, когда мы работали в более тесной обстановке, находясь ближе друг к другу, и не приходилось использовать мощь усилителей и петь под барабаны. Нет ничего хуже – а я должен сочинять то, что пою – чем соревноваться с барабанами, гитарой и басом. Поэтому дело здесь не в том, что мы кого-то исключаем из процесса – Гизера, Билла или Винни; я просто знаю, насколько хорошо это работает, когда идеи есть не у каждого, потому что начинаешь под них прогибаться, а может быть, этого делать не стоит.

Айомми: Мы просто отправились в репетиционную студию и у нас была кассета с пленкой. Я придумывал рифф и ребята подключались. Вот так мы сочиняли тот альбом, просто джемовали и придумывали идеи. И если всем нравилось, значит, мы продолжали их развивать.

Эппис: Все мы жили в долине Лос-Анджелеса. Мы там жили с Ронни, а Гизер с Тони сняли себе дома. И мы репетировали в долине. Ездили туда каждый день и ничего заранее написано не было. В Sabbath все сначала обсуждается на репетиции и джеме, потом запись – я все записывал на кассету. Иногда мы приезжали, и мы с Тони джемовали и записывали то, что получилось. Иногда мы были там вчетвером и Ронни что-нибудь пел. Как только у нас появлялось что-нибудь годное, я нажимал на запись. Так мы написали остальную часть альбома. Ничего заранее мы не сочиняли. Это не та группа, и хорошо, потому что все очень естественно. Мы играли и сочиняли в таком ключе песни.

Поскольку «Heaven and Hell» пользовался таким успехом, было ли в вас больше уверенности во время сочинения и записи альбома «Mob Ruels»?

Батлер: Да. На альбоме «Heaven and Hell» мы не знали, как отреагируют на Sabbath без Оззи. Поэтому после столь успешного альбома и тура с Ронни, сохранив армию фанатов, можно было об этом не беспокоиться, когда мы сочиняли пластинку «Mob Rules» и поехали в тур в ее поддержку.

Айомми: Я думаю, да. На предыдущем альбоме пришлось вспахивать землю – новый вокалист, новый альбом, который отличался по звучанию от предыдущего. «Mob Rules», честно говоря, был продолжением. В какой-то степени сочинять «Mob Rules» было гораздо легче. Было здорово играть эти песни.

Эппис: Я чувствовал прилив энергии. Сочинение альбома прошло очень быстро. А также была свежая кровь. Когда в группу пришел Ронни, мы взяли совершенно другое направление, и у ребят уже был успешный альбом «Heaven and Hell», они набрали прекрасный ход и откатали успешный тур. Затем я к ним примкнул и все шло хорошо. Было здорово. Может быть, они могли бы взять другого барабанщика, и он бы им подошел, но эта идея их как-то не вдохновляла. Я думаю, что здорово вписался и сыгрался с Тони и Гизером. Мне казалось, появилась свежая энергия. Группа была в ударе. Мы с Ронни сразу же спелись. Мы оба итальянцы, оба из Нью-Йорка. Поэтому мы с ним сразу же нашли общий язык и прекрасно вписались в общую картину. Было легко. Мы все делали быстро. Я был мотором, который питал эту машину и придавал ребятам энергии. Мы друг друга вдохновляли. Наш квартет было практически неудержим, мы очень хорошо играли вместе.

Несмотря на то, что вы снова использовали продюсера Мартина Бёрча, вы остались в Лос-Анджелесе. Вам просто было комфортно или вы выбрали Record поскольку уже там записывались?

Айомми: Мы поехали в Лос-Анджелес начать запись, и почему-то нас уговорили купить свою студию. Мы отправили продюсера Мартина Бёрча посмотреть на студию, и он сказал: «О, отлично, очень классная», поэтому мы поехали туда и купили новый микшерный пульт и прочее оборудование. Процесс сочинения все еще шел; мы пробовали различные идеи. Я придумал множество идей, но мы не использовали их и просто выбрали что-то определенное. Но покупка студии немного замедлила процесс, потому что мы поехали туда, чтобы записаться, а получилось дерьмово [смеется]. Мы не смогли добиться нормального звучания. Не знаю, что послужило причиной; может быть, дело было в нас.

Эппис: Помню, поехал с ними в студию. Мы все еще сочиняли и репетировали, и они говорили о том, чтобы купить студию, которая называлась Can-Am. Однажды вечером мы поехали посмотреть студию. Выглядела она нормально; была маленькой. Мы так там ничего и не записали. В итоге остановились на записи в Record Plant в Лос-Анджелесе.

Батлер: Нам понравилось записываться в Record Plant, поэтому мы были рады туда вернуться.

Айомми: Студия Record Plant была классной, и я думаю, было здорово, что появился шанс там записаться. В ней было все, что нужно, все удобства. А в студию, которую мы купили, пришлось все покупать новое и проверять. Record Plant была уже испробована, поэтому можно было просто приехать и начать играть.

Несмотря на то, что многие считают «Heaven and Hell» и «Mob Rules» очень похожими, в плане звука они сильно отличаются. В чем разница и какие улучшения, которые предложила студия Record Plant?

Айомми: Я реально не знаю, потому что за звук снова отвечал Мартин. Поэтому мы оставили это ему. После «Heaven and Hell» он уже знал, как мы работали. Во-первых, когда мы завершили запись «Heaven and Hell», нужно было посмотреть, кто как работает. Мартин у нас многому учился, а мы – у него. Записывая «Mob Rules», мы уже многое друг про друга узнали, поэтому на этот раз мы просто вошли в студию и начали играть. За звук отвечал Мартин. Пришлось перезаписывать песню “The Mob Rules”, потому что мы записали ее со звукоинженером Джона Леннона и звучала она совершенно по-другому. Мы использовали оборудование Леннона. Я использовал усилитель Vox. Мы просто подключили инструменты и записали с тем оборудованием, которое там было. Но когда работали с Мартином в студии Record Plant, он сказал, что хочет записать ее заново, чтобы она звучала на одном уровне с остальными треками. Он сказал, что оригинальная версия будет выбиваться. Он хотел, чтобы все звучало на одном уровне. Вот мы ее и перезаписали в Record Plant.

Дио: Оригинальная версия “The Mob Rules”, видимо, выбивалась в плане звучания, и в этом была проблема. Альбом «Mob Rules» мы сочиняли и весь материал был тщательно отрепетирован, все сделано в одной и то же студии, и мы были очень довольны результатом. Работалось комфортно. Поэтому если взять трек из другой студии, сразу же слышишь разницу. Вот мы и перезаписали “The Mob Rules” из этих соображений. И подумали, что можем сделать даже лучше, чем в первый раз. Но обычно понимаешь, что такое не происходит. В первый раз ощущается магия, а во второй раз пытаешься замазать недостатки. Но альбомная версия, на мой взгляд, звучала хорошо.

Эппис: Я с Мартином прежде знаком не был и не работал с ним. Я с ним познакомился, когда мы приехали в студию “Record Plant”. Он очень милый парень. Очень приятный. Я знал, что у него богатый послужной список, поэтому испытывал к нему огромное уважение. Каждый звукоинженер или продюсер знает, как хочет записать мои барабаны. И я не возражаю. Я разрешаю им делать, что они считают нужным и работаю с ними в этом ключе, мы работаем вместе. Нам понадобился целый день, чтобы настроить звучание барабанов; мощное и жирное. Чувствуется моя энергия и сыгранность с группой. Поэтому работалось очень хорошо. Мартин делает немного другой звук. Много низких частот и барабаны звучат по-другому. Он напоминал звучание «Heaven and Hell», за исключением того, что Билл настраивает барабаны немного не так, как я; у меня барабаны настроены выше. И это было хорошо; звучание похоже на «Heaven and Hell», но немного другое.

Расскажите, как проходил процесс записи «Mob Rules» с Мартином, и это был последний раз, когда Black Sabbath с ним записывались?

Батлер: Мне потребовалось много времени, чтобы добиться хорошего звучания баса. Я использовал в студии половину своего концертного оборудования и продолжал сжигать микрофоны. Мартин был со мной очень терпелив, но в итоге получилось хорошо.

Айомми: Было здорово поработать как команда. Когда мы работали с Мартином первый раз, приходилось заставлять его привыкать к нашему звучанию. У нас определенный звук. Мы с Гизером как стена звука, если угодно. У Гизера были другие басовые усилители, не такие как используют большинство других басистов. И играет он тоже по-своему, он никогда не играл одну ноту. Он любит различные фишки. Поэтому Мартин пытался вычистить звучание Гизера, и я сказал: «Нет, ты не можешь этого сделать. Это не его звучание. У Гизера должно быть жирное звучание, рокочущее». Мартин ответил: «Ну не знаю». И я ему сказал: «Ну, это наше звучание; и должно быть именно так». В итоге до него дошло, и он сделал, как надо.
Многие звукоинженеры и продюсеры раньше разделяли инструменты и слушали гитару, потом также бас. Но в Sabbath такое не работало. Нужно было слышать всю группу целиком. И если начнешь вытягивать инструменты по отдельности, звучит ужасно. Sabbath звучит как Sabbath благодаря тому, что все инструменты звучат одновременно. Я сказал Мартину: «Нужно слушать гитару вместе с басом, а не по отдельности». Он это понял, и мы у него тоже многому научились. Это был метод проб и ошибок, и хорошо. Мартин был нам благодарен а я был благодарен ему за то, что он смог приехать и выступить продюсером, потому что сам я хотел сконцентрироваться на сочинении материала и игре, а не зацикливаться на этих продюсерских штучках.

Эппис: Помню, после того, как мы настроили звук барабанов, они пытались настроить звук баса, но ребятам не понравилось. Потребовалось некоторое время. Но это был классный опыт, зависать там и смотреть, как работает легендарный продюсер. Я всегда сидел с широко открытыми глазами и заценивал процесс. Мы с Ронни приезжали в студию вместе, поэтому я там проводил весь день. Прикол в том, что мой брат [Кармин] играл с Родом Стюартом, и они были буквально через стенку от нас. Поэтому мы любили с ними шататься и валять дурака. Они все время заглядывали к нам посмотреть, как дела у Black Sabbath, поэтому мы однажды просто развесили по всей студии кресты [смеется].

Что из студийной работы запомнилось больше всего? Легендарные песни, которые хотят слышать фанаты Black Sabbath периода Дио?

Дио: Я бы сказал, “Sign of the Southern Corss” один из моих фаворитов. “Falling Off the Edge of the World”, тоже. “Over and Over”, мне она очень нравилась. Нравится песня “Voodoo”. Моя любимая, наверное, “Sign of the Southern Cross”. Нравится ощущение чего-то большого и монументального. Люблю песни с большим пространством и классическими нотками. Я считаю, это прекрасное продолжение песни “Heaven and Hell”. Было забавно ее сочинять и исполнять, и теперь, когда мы снова исполнили все эти песни в туре, я свежим взглядом смотрю на те, которые мне нравятся и не нравятся, и те, которые мы выбрали для сета и которые в программу не попали.

Батлер: “The Mob Rules”, “Voodoo”, “Slipping Away” и “Sign of the Southern Cross”. В песне “Slipping Away” я попробовал сыграть мини-бас соло в середине песни, чего раньше никогда не делал, а в песне “Sign of the Southern Cross” мне удалось использовать свою педальную клавиатуру с эффектами, которую мне сделали на заказ.

Аоймми: Мне нравятся многие песни на альбоме. “Sign of the Southern Cross” очень нравилась. Я на ней попробовал что-то другое. Удалось внедрить звук скрипки на гитаре. Многие подумали, что это скрипка, но это была гитара. Мне удалось добиться эффекта овердрайва; было у меня такое приспособление, я даже не помню, что это было. Вроде небольшого микшерного пульта. Я сказал Мартину: «Давай быстрее, надо записать, пока эта штука не сгорела» [смеется]. Он был слишком перегружен. Благодаря этому пульту я создал этот звук скрипки и использовал в начале песни “Sign of the Southern Cross”. Все эти мелочи мне запомнились. Единственное, что было странно, “Country Girl”, из-за которой у нас возник небольшой спор. Нам с Гизером не понравилось, что мы назвали ее “Country Girl” («деревенская девка»). Мы сказали Ронни: «Это совсем не в духе Black Sabbath», а он ответил: «А мне нравится». Короче мы оставили ее и жили с этим. Мы всегда ржали, когда она начиналась, и конечно же, мы к ней со временем привыкли.

Эппис: “Sign of the Southern Cross”, эта песня ОЧЕНЬ в духе Sabbath, тяжелая. Мне понравилось, что в ней звучание Sabbath. “Sign of the Southern Cross” – ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ тяжелая песня. В плане звучания она могла бы оказаться на старых альбомах Sabbath. “Turn Up the Night” звучит так, что могла бы оказаться на «Heaven and Hell». И некоторые другие, вроде “Voodoo”, интересная она, чуть ли фанковая. “Slipping Away” тоже фанком отдает. Остальные, “Falling Off the Edge of the World”, “Country Girl” были тоже в стиле Sabbath. Фирменный Sabbath. Тут все дело в том, как Тони играет вместе с Гизером. Только Тони мог сыграть эти аккорды и сделать их зловещими [смеется]. Ну, он играет два аккорда, и они настолько мрачные и зловещие. И бас Гизера под гитарой Тони – что за потрясающий звук! Мне было легко вписаться, потому что мне такое нравится, нравится эта тяжесть и возможность играть ровно.

Эти альбомы эры Дио были, вероятно, одним из лучших периодов Sabbath, и многие считают их, так сказать, «братьями». Как музыканты, написавшие эти песни и сыгравшие на этих альбомах, какие отличия вы можете назвать?

Батлер: «Mob Rules» мы сочиняли как единая группа, а по кускам.

Айомми: Полагаю, в «Mob Rules» Винни привнес остроты. Его игра сильно отличается от манеры Билла, поэтому с Винни мы звучали более гладко и плотно.

Эппис: «Heaven and Hell» был потрясающим альбомом, так такие замечательные песни! Я бы хотел, чтобы в этом составе мы написали песню “Heaven and Hell” [смеется]. Я бы хотел, чтобы она была на альбоме «Mob Rules». Рок-гимн века. Мне кажется, на альбоме «Mob Rules» присутствует больше энергии. На «Heaven and Hell» песни более спокойные и тяжелые. “Neon Knights” была быстрой, но у нас была “Turn Up the Night”, тоже быстрая, но энергии в ней побольше. Мне так кажется. Думаю, это был естественный прогресс от одного альбома к другому. Прекрасный альбом после такой классической пластинки.

Вы предпочитаете один другому?

Батлер: Нет, я считаю их братьями.

Аоймми: Мне нравятся оба альбома. «Heaven and Hell» был для нас большим прыжком с новым вокалистом. Это нелегко. Большинство групп меняют вокалиста, и сложно продолжать. Для нас это был большой риск. Но мы совершили этот прыжок и не разбились. Поэтому «Heaven and Hell» стал для нас большим достижением и, опять же, «Mob Rules» был его продолжением. Мне нравятся оба альбома. Они мне близки.

Эппис: Они по-прежнему актуальны и людям до сих пор нравятся песни. У меня сегодня очень классная группа в Европе и Южной Америке, и я выхожу и исполняю большинство песен, на которых сыграл, и пару песен эры Дио, а еще некоторые классические песни Sabbath. Толпа просто сходят с ума, потому что я фактически единственный из оригинальной группы. Оззи сейчас не поет, Тони и Гизер не играют, а Билл уже давно ничего живьем не играет. Поэтому я как бы последнее звено этой музыки, этой группы. Когда мы исполняем “The Mob Rules” живьем, все просто сходят с ума. Здорово быть частью такого наследия.

Это был последний альбом, который этот состав Black Sabbath запишет до 1992 года [Dehumanizer]. Вы считаете, что успех, обрушившийся столь стремительно, возможно, повлиял на распад группы?

Дио: Очень часто успех приводит к проблемам, и именно так и произошло. Я так считаю. Все плохое, что могло случиться, случилось – начиная с употребления наркотиками и заканчивая психологическим насилием. Так и было. И из-за этого альбом получился не таким уж и радостным. На «Heaven and Hell» для нас не было ничего невозможного, а «Mob Rules» был более сдержан: надо делать то, а это делать не надо. Какие-то опасения. Как только у тебя выходит успешный альбом, разумеется, ты будешь сравнивать с ним остальные пластинки – это неизбежно. Я считаю, «Mob Rules» получился гораздо более сложным. Сам процесс. Но опять же, я им горжусь. Считаю его замечательным альбомом.

Айомми: Распад [в 1982 году] случился из-за того, что был, как ни странно, выпущен концертный альбом [«Live Evil»]. Ронни хотел заняться сольной карьерой, а мы с Гизером привыкли работать как единая группа, и для нас это казалось чуть ли не предательством, вот так заявить, что музыкант хочет выпустить сольный альбом. Нам было обидно. Но решающим фактором стала одна неприятная ситуация. Пока мы работали над концертным альбомом, прошел слух, что Ронни вместе со звукоинженером приходил в студию уже после того, как мы с Гизером уходили домой, и подгонял сведение под себя. И, видимо, это была полная чушь и неправда, но звукоинженер распустил эти слухи. Вот и все. Но мы с Ронни ведь потом сошлись и записали еще два альбома.

Дио: Если тебе повезло – а мне повезло – ты помнишь только хорошее и не забиваешь голову негативом.

Cветлой памяти Ронни Джеймса Дио.

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук

* - иностранная пресса печатается на месяц вперед

---

Dimon