Марк Осегейда из Death Angel: «На третьем альбоме песни наконец обрели структуру и смысл»

Гитарист и вокалист Death Angel о третьем альбоме, “Act III” работе с Максом Норманом.

Роб Кавестани: Мы многое повидали, у нас большой опыт – в том числе и горький. Мы научились выживать, и, собственно, поэтому до сих пор здесь и даже номинированы на «Грэмми». Мы можем лишь вкалывать как проклятые. Мы положили жизнь на то, чтобы добиться успеха с Death Angel и заявить о себе. Даже когда мы делали листовки на концерты, мы полностью выкладывались. Ты ведь гордишься тем, что делаешь, и хочешь рассказать остальным. С каждым разом продюсеры, звукоинженеры, менеджеры и агенты становились только лучше. Мы многому научились. К примеру, мы считали, что прилично вкалываем на первых двух альбомах. Мы постоянно гастролировали, сочиняли и выступали, сколько хватало сил. Но опять же, мы были молоды. Совсем подростками были. Нам ещё даже восемнадцати на тот момент не исполнилось. В таком возрасте ещё нет того драйва и жизненного опыта, поэтому мы понятия не имели, как должно быть. Мы занимались этим, потому что нам было дико в кайф.

Подписав контракт с крупным лейблом и работая над “Act III” с именитым продюсером Максом Норманом, мы многому научились. Мы были крайне рады с ним поработать, потому что он продюсировал два из наших любимых альбомов, “Blizzard Of Ozz” и “Diary Of A Madman” Оззи Осборна. Два первых сольных альбома Оззи и оба – с гитаристом Рэнди Роадсом, который является для меня невероятным кумиром – да и не только для меня. Он глубоко уважаем и оказал огромное влияние на многих музыкантов, в том числе нас. Мы знали, что появился шанс поработать с Максом Норманом. От одной только мысли мурашки по коже бежали, потому что мы собирались работать с легендарным продюсером. Он вместе с лейблом фактически заставил нас сочинять. И мы сочиняли месяцев 6-8 без перерыва. Как минимум. Почти год. Мы привыкли к тому, что в альбоме десять песен. Вот вам десять песен. Погнали! И мы написали десять песен, у нас были демки, мы их отправили лейблу, руководству, а потом нам вдруг сказали: «Окей, звучит неплохо. Но мы хотим услышать ещё». И мы такие: «А этого разве недостаточно?». И нам ответили: «Вы, ребята, только начали». Ну окей, мы вернулись в студию и написали ещё четыре песни. После чего отправили им демо из четырёх песен. Мол, вот вам ещё четыре песни. А они нам: «Нормально. Уже теплее». Теплее? А что не так-то? Вы о чём? Этого более чем достаточно. И они нам снова: «Вы, ребята, только разогрелись». В итоге мы написали для третьего альбома 30 песен. Но мы ненавидели эту ситуацию. Мы хотели всем им сказать: «Идите вы на х*р!». Мы были жутко разозлены. Мы не понимали, почему нас постоянно вызывают к доске, как школьников. В поисках чего? Нас подгоняли и подгоняли, и в итоге песни на альбоме получились лучше. Это случилось ближе к концу творческого процесса.

Полагаю, мы поняли, что все эти люди, которые говорили нам, что делать, явно разбираются в индустрии. Они были профи. У них опыта было гораздо больше, чем у нас, поэтому мы, как школьники, в итоге неохотно уступили и сказали: «Ладно, сделаем домашку». Мы решили, что им виднее. И доверились. В итоге у нас получился крутой альбом, и мы прошли огонь, воду и медные трубы. С тех пор мне больше ни разу не нужен был этот пинок, потому что я раз и навсегда понял, что надо вкалывать – только тогда будет результат.

Марк Осегейда: Мы понятия не имели, что такое пре-продакшн. Как только мы отобрали песни для альбома, Макс Норман прилетел в Сан-Франциско и начал вместе с нами прогонять песни и отсеивать лишние. Мы выбрали те, которые войдут в альбом. Думали, может быть, попробовать другой размер такта. Мы действительно всегда хотели уметь сочинять, пусть даже это трэш-метал. Мы хотели, чтобы у песен была интересная структура. Макс один из первых направил наши эмоции и восторг в правильное русло. Ты молодой музыкант и только познаешь свой инструмент, становишься лучше и лучше. Ты хочешь покрасоваться, ведь ты прибавил, но это не значит, что песни получаются лучше. Мы были слишком в себе уверены. И я думаю, второй альбом от этого пострадал. Когда над альбомом “Act III” с нами стал работать Макс, в песнях прослеживались структуры и смысл. Мы в какой-то степени поняли, что это целая наука. Не пойми меня неправильно – самая душевная наука в мире, но всё-таки наука.

Перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук

Dimon