История создания альбома Agnostic Front ‘Cause for Alarm’

ЗАЛ СЛАВЫ ЖУРНАЛА “DECIBEL”

[Материал из журнала "Decibel" за март 2014 года]

ОБЪЕДИНЁННЫЕ СИЛЫ

Альбом Agnostic Front ‘Cause for Alarm’ – нетипичный участник Зала Славы. Большинство предыдущих сто с лишним альбомов, украсивших страницы этого журнала, были выпущены коллективами со стабильным составом и приличным опытом живых выступлений. ‘Cause For Alarm’ стал вторым альбомом группы в период перемен. Двоих из пяти участников, игравших на альбоме, не было на дебютной пластинке ‘Victim In Pain’ (1984), и это, кстати говоря, их ЕДИНСТВЕННЫЙ альбом Agnostic Front. А теперь представьте, что к альбому приложил руку (ныне покойный) Питер Стил, тогдашний фронтмен Carnivore.

Несмотря на весьма шаткий состав и другие обстоятельства в период создания альбома, этот квинтет, записавший ‘Cause For Alarm’ – вокалист Роджер Мирет, гитаристы Винни Стигма и Алекс Кинон, басист Роб Кабула и барабанщик Луи Биато – выдали альбом на стыке двух жанров, который раздражал скинхэдов явным трэшевым влиянием, заставил ужаснуться ведущих политкорректных ТВ-шоу из-за провокационных текстов и завоевал сердца оголтелых металхэдов уличной хардкорной мощью и напором. Альбом вышел на четыре месяца раньше пластинки Cro-Mags ‘The Age Of Quarrel’ и знаменовал значительный сдвиг на одной из наиболее неистребимой и дружной панковской сцене Америки.

Безусловно, в 1986 году Agnostic Front были далеко не первой хардкорной командой, освоившей металлические влияния. Но среди мощного и преданного контингента хардкорщиков с нижнего Ист-Сайда они были первыми, и можно с уверенностью сказать, что это возымело длительное воздействие. Металхэды Нью-Йорка – Anthrax, Overkill и другие – преодолели этот разрыв по-своему, но Agnostic Front под влиянием калифорнийского трэша придали этой музыке совершенно другой оттенок. ‘Cause For Alarm’ – своего рода ответ хардкора вышедшему шестью месяцами ранее альбому S.O.D. ‘Speak English Or Die’, также введённому в наш Зал Славы.

Какого было жить в нижнем Ист-Сайде?

Роджер Мирет: Район только начинали облагораживать и обустраивать. Всё ещё было диким. На улицах было опасно. Заброшенные здания вокруг. Панковская и хардкоровая сцены процветали. Была движуха. Всё было абсолютно не так, как сегодня. Если бы сегодня люди прочитали мои ранние тексты и поехали в Нью-Йорк, они бы понятия не имели, о чём я, чёрт возьми, говорю.

Винни Стигма: О, было всё совершенно не так, как сегодня. Весь мир изменился. Раньше в нижнем Ист-Сайде было опасно.

Алекс Кинон: Весело было. Мы сочиняли музыку и зависали. Нам не раз угрожали ножом. В меня даже стреляли. Винни взял крышку мусорного бака и отбивался от пуль. Весёлое было время. Нам было чуть больше двадцати, и мы наслаждались юностью.

Роб Кабула: По сравнению с тем, что в Нью-Йорке творится сегодня, было круто. Все было совершенно по-другому. Сегодня все такое привлекательное и вычурное, что прям противно. На улицах Нью-Йорка раньше было гораздо опаснее.

После выхода альбома ‘Victim In Pain’ вы взяли второго гитариста, Алекса Кинона. Как так вышло?

Стигма: Алекс был нашим другом. Он играл в группе Cause for Alarm, и они решили развалиться. Но он был нашим другом – в хардкоре так было принято.

Мирет: Мы предложили Алексу Кинону играть с нами, и нам в голову пришла феноменальная идея сочетать две отличные хардкорные команды – Agnostic Front и Cause For Alarm – чтобы записать одну пластинку. Не знаю, разделял ли он наши взгляды. Ему нравился хардкор и играть на гитаре, но я чувствовал, что Agnostic Front – не его коллектив. Мы назвали альбом ‘Cause For Alarm’, чтобы ему было с нами комфортно. Он записал с нами эту пластинку и отыграл несколько концертов, но дальше не пошло. Не знаю, почему.

Кинон: Cause for Alarm и Agnostic Front были как группы-братья. Мы вместе гастролировали и тусовались. Все мы были друзьями. В 1983 году парни из Cause For Alarm уехали в Калифорнию. Но прежде мы расстались с нашим вокалистом Китом [Бёркхардтом]. Мы пытались найти нового вокалиста, но ничего не вышло. Казалось, пока летом и осенью ’83 мы находились в Калифорнии, Agnostic Front вдруг стали реально популярными в Нью-Йорке. Мы вернулись – не помню, что мы делали – и в итоге Кабула ушёл в Agnostic Front. Cause For Alarm ещё некоторое время продержались, пробовали разные фишки, но не особо это и работало. И через некоторое время меня позвали в Agnostic Front. Они считали, что для более плотного и насыщенного звучания им нужен ещё один гитарист. Я согласился. Вот и всё.

Кабула: Не знаю, позвал ли Роджер и Винни его играть в группу или просто попробовать. Я играл с Киноном прежде, поэтому он мне был знаком.

А куда делся барабанщик Джимми Коллетти?

Мирет: Мы откатали первый тур по Штатам, и в группе был я, Винни, Джимми Коллети на барабанах и Роб Кабула. Мы решили записываться тем же составом, в том числе, с Алексом Киноном, и стали репетировать новые песни. С Джимми Коллетти мы репетировали всего два раза, а потом он просто взял и пропал. Когда много лет спустя я спросил его, он сказал, что ему эта музыка была не очень интересна. Кто знает, как было на самом деле?

Стигма: Не знаю, что случилось с Джимми [Коллетти]. Может, и в тюрягу угодил – честно говоря, не помню.

Кабула: Это было очень неспокойное время. Коллетти, типа, исчез, просто перестал приходить на репетиции. Нам ничего не оставалось, как взять нового барабанщика.

На альбоме сыграл барабанщик Carnivore Луи Биато. Как вы с ними были связаны?

Мирет: Все мы ходили друг к другу на концерты. Мне нравился прикид Carnivore. Пит [Стил], как и Лу, был отличным парнем. Классные ребята. Им реально нравилась хардкорная сцена; они любили приходить на концерты, особенно Пит. Но связаны мы были одним лейблом. Нашим менеджером была Конни Барретт. Она работала с нами, Carnivore, Whiplash и кажется, приложила руку к ребятам из Crumbsuckers. Она знала, что нам нужен барабанщик – знала, что Джимми ушёл – и предложила кандидатуру Лу, поскольку нужно было уже записываться. И мы репетировали там же, где и Carnivore. Мы постоянно ходили друг к другу на репетиции.

Стигма: Скажем, нами управляла одна компания. Мы стали друзьями и вместе играли концерты. Знаешь, как это бывает. В итоге мы с Луи стали друзьями, пошли в студию и вместе сочиняли музыку.

Кинон: Кажется, нами руководила одна женщина по имени Конни Барретт, которая ассоциировалась с Roadrunner Records и Combat Core Records. Ещё она так или иначе ассоциировалась с Carnivore. Нам нужен был барабанщик и мы встретились с этими ребятами. Познакомились с Лу и Питом и стали репетировать. Лу сказал, что может записать партии для альбома. И мы стали репетировать в гараже у Carnivore. Они снимали какой-то сарай во дворе в Бруклине. Мы зависали с ребятами. Однажды мы пришли на концерт Carnivore в клубе L’Amour. У них тогда был новый гитарист.

Кабула: Поскольку мы репетировали – делили одну реп-точку – с Carnivore, Луи сказал, что поможет с барабанами. Carnivore зависали на наших репетициях, и он знал наш материал, поэтому прекрасно вписался.

Луи Биато: Я записал партии барабанов и отыграл несколько концертов, чтобы представить альбом публике. Ребят из Agnostic Front я даже не знал. У них поджимало время, и им нужен был барабанщик. В студии я с ними не виделся, и пока меня не попросили помочь, я с этой музыкой знаком не был. Я знал, что они были богами нью-йоркского хардкора. На их концерты приходило много народу. Пока я работал с Agnostic Front над альбомом ‘Cause For Alarm’, Carnivore, где я тогда играл, стали выступать на некоторых хардкорных тусовках. Мы же больше привыкли играть в «трэшевых» клубах вроде L’Amour в Бруклине. [Басист Carnivore] Питер [Стил] разбирался в хардкоре лучше меня. Он меня и просветил.

Металлические нотки на альбоме – это влияние Carnivore?

Мирет: Нет. Я думаю, каждый оказывал друг на друга влияние. Не знаю, можно ли сказать, что Carnivore оказали на нас основное влияние. Просто было время, когда хардкорным и металлическим командам нравилась агрессия друг друга. Тогда было гораздо больше схожестей, чем различий. Все мы друг на друга оказывали влияние. Все зависали вместе.

Кабула: О да, я бы сказал так, потому что немало песен сочинил на ‘Cause For Alarm’ и на меня оказал влияние металл. Мне он реально нравился. Прикольно было все это смешать.

Кинон: Я считаю, Agnostic Front и на CARNIVORE тоже повлияли. Помню, зависали с Питом – у него были длинные волосы – и мы, Agnostic Front, отыграли в CBGB’s, и он пришёл с бритой башкой. Я реально думал, что это мы на него так повлияли.

Биато: Возможно, потому что не было никаких дискуссий по поводу музыкального направления на альбоме. Все развилось в процессе. Не уверен, что мы это осознавали. Скорее всё происходило естественным образом, потому что сочиняли все – и Роджер с Винни и остальными, и мы с Питом. Было ощущение, будто два повара готовят одно блюдо. Я даже не помню, чтобы кто-нибудь говорил: «О, да, Anthrax или Cro-Mags играют нечто похожее». Я понятия не имел, что вокруг развивается сцена. Результатом я остался доволен. Эта музыка была для меня уникальной.

На некоторых песнях указано авторство Питера Стила. Как он там оказался?

Мирет: Во время записи альбома я ушёл из группы. Не знаю, что со мной происходило. Просто взял и ушёл.

Кабула: У нас не было вокалиста. Роджера не было. Я пытался сохранить коллектив, репетировал с Лу и Винни. Роджер не знал, чего хочет. Мы решили продолжать без него.

Стигма: Пит нам здорово помог. Было круто. Скажем, всю эту глубокую лирику придумал мой кореш Пит Стил. Пит помогал сочинять кое-какие темы, и мы переставляли риффы местами. Пит – классный парень. Очень жаль, что он ушёл в столь молодом возрасте.

Кинон: Насколько я помню, на репетициях Роджер не пел. Мы просто записывали музыку. Сомневаюсь, что у Роджера были тексты или мелодии. В итоге нам помог Пит Стил.

Биато: Пит написал немало текстов для некоторых песен и несколько новых тем, которые мы сочиняли на ходу. Поскольку, я полагаю, у Роджера кончились идеи. В Agnostic Front не было понтов и самомнений. Ребята получали кайф от того, что делали, и были не против принять идеи Пита и мои идеи – да всё, что угодно, лишь бы было круто. Ещё они хотели попробовать новое звучание.

А кто в группе формировал новое металлическое звучание на альбоме ‘Cause For Alarm’?

Мирет: Думаю, Алекс. Может быть, Кабула тоже, больше чем мы с Винни. Мы всегда тяготели к хардкору. На мой взгляд, это был правильный ход, потому что Алексу нравились репетиции и сочинять песни. Алекс – классный гитарист; он прибавлял как музыкант. Двигался в этом направлении. И Кабула тоже, и они оба писали крутые темы.

Кинон: Пару песен придумал я. У Кабулы тоже были песни, он приносил их на репетицию, и мы над ними работали. Может быть, у Кабулы была основная идея, но мы работали над материалом и пробовали разные варианты. Что-то добавляли, что-то убирали, различный барабанный бит. По большей части это было совместное сотрудничество.

Кабула: Винни предлагал идеи. Я придумал идею для целой песни – куплет, припев, вступление и всякие хуки. Если ему что-то не нравилось – допустим, он хотел придумать другую аранжировку, добавить рифф, или он считал, что есть лучший переход – он вставлял свои две копейки.

Биато: У меня был трэшевый стиль с эффектной двойной бочкой. Ребята одобряли мои идеи и им нравилось, что барабаны звучат в трэшевом стиле. Парни хотели разнообразия. И мне не пришлось ни под кого подстраиваться. И, конечно же, я был в курсе того, какую музыку они играли. В основном они придумали быстрые хардкорные и очень простые биты, и так я тоже играл.

Несмотря на смены состава, вы всё равно были готовы записываться?

Мирет: Вернувшись в группу, я пришёл уже на готовые песни. Некоторый материал мне был незнаком, поэтому потребовалось некоторое время, чтобы его прочувствовать. Меня всё раздражало. Мне пришлось записывать вокал в ограниченные сроки. У меня была всего неделя. Это, пожалуй, единственное, чем я не доволен. Не было времени довести песни до ума, прочувствовать. Меня поставили перед фактом.

Стигма: Ну, мы так работаем. Сейчас я вообще не готов, а вечером у меня репетиция и я никогда не готов. Не знаю, почему. Может быть, это самовнушение.

Кинон: Роджер никак не готовился к записи. Он был на репетиции, но не пел. Текстов не было. Пришёл Питер Стил и написал Роджеру несколько текстов. Никаких запланированных мелодий не было. Мы дали ему тексты и попросили проорать в микрофон..

Кабула: Мы знали, кто написал тексты, но Роджер их практически не пел. Мы записали музыку, а поверх он спел. Пришлось показать Роджеру, где как петь. На репетиции он не пел. У каждого вокалиста есть своя фразировка и техника вокала, поэтому, я полагаю, Роджеру было непросто.

Биато: У Роджера, как и у Agnostic Front, был уникальный стиль. Слышишь его голос и все сразу понятно. Он проделал потрясающую работу. Да, его не было на репетициях и песни он не сочинял. Он пришёл и быстро прогнал песни перед записью. Даже в студии перед ним был текст, и он не знал, получится спеть как надо или нет. Но он проделал феноменальную работу, учитывая, что был совершенно не готов. Исполняет он прекрасно. Он профессионал и умеет это делать. Некоторые не умеют. Я был впечатлён, насколько круто он звучал.

Как проходила запись альбома?

Мирет: Я мало что помню. Приехал и записал вокал. Меня поставили перед фактом и сказали, что надо делать. Я чувствовал себя неуверенно, потому что не знал материал. Группа, вероятно, записалась до того, как я пришёл. Не помню, чтобы я сидел и слушал песни.

Стигма: [Продюсера] Нормана [Данна] я знал со времён CBGB’s, потому что он там отвечал за звук. Классный парень. Очень приятный и работать с ним было легко. Мы отлично провели время. Дело в песнях и текстах. Да, хочется качественную студию, но иногда людям нравится это «сырое» подвальное звучание.

Кинон: Мы спешили как ненормальные. Время в студии заканчивалось, и нужно было всё доделать, как можно быстрее, чтобы сэкономить деньги и спустить их на бухло.

Кабула: Запись прошла гладко. У нас был отличный барабанщик Луи и опытный продюсер. Группа была сыграна.

Биато: Норман был очень талантливым звукоинженером и продюсером. Когда до этого я был в студии с Carnivore, было дерьмовое оборудование, и мы все думали, отразится ли это на записи. Отразилось. Мы были недовольны. И я переживал, что Agnostic Front будут звучать так же. Сравнивая две пластинки, могу сказать, что звучание на ‘Cause For Alarm’ гораздо лучше. Да и я играл гораздо лучше. Репетировал с двумя разными командами, поэтому, так скажем, был в ударе.

Когда вышел ‘Cause For Alarm’, многим, похоже, ваша лирика и смена музыкального направления пришлись, мягко говоря, не по вкусу.

Мирет: А мне альбом нравился. Когда он вышел, нас мало кто любил и жаловал. Мы всегда бросали вызов властям и мне нравилось, что не каждый нас мог понять. Если говорить о музыке – ты прав. Многие хардкорщики – только самые отъявленные – отреагировали неоднозначно. Для нас это был переходный альбом. Остальные команды вроде D.R.I., Corrosion Of Conformity и даже Cro-Mags тоже смешивали два стиля. Это всё «кроссовер». А мы всегда были лидерами, а не последователями, поэтому во многом находились на передовой.

Стигма: Ну, я уже давно привык, что меня жёстко критикуют. Agnostic Front всегда были скандальной агрессивной командой. У нас всегда будут проблемы. И «стигмы» не избежать, прости за каламбур. Так и есть. Такая уж мы группа. Название Agnostic Front это больше заявление, чем название группы. Мы тебе не ‘The Beatles («Жуки») или Blondie («Блондинка») или The Cars («Машины»). Мы – агрессивная хардкорная команда и многих это оскорбляло. Мы не группа слащавых мальчиков. Мы здесь, чтобы высказаться, понимаешь?

Кинон: Я не помню такого. Даже если бы и помнил, на чужое мнение мне было плевать.

Биато: Я знаю, скинхэды решили, что этим альбомом мы продались, потому что слишком уж много в нём было металла. А металлюги считали это хардкором. Пластинка представляла собой смешение стилей. Одна из первых и оригинальных работ в этом жанре.

Кабула: Это был тот ещё геморрой. Но посмотри на Agnostic Front сегодня: они существуют уже около 30 лет и их пластинки… некоторые панковские, некоторые металлические. На альбоме ‘Riot, Riot, Upstart’ мы вернулись к панку. А на ‘Something’s Gotta Give’ вернулись к хардкору. Со временем группы экспериментируют. Нельзя постоянно сочинять одно и то же. Эксперименты полезны.

Песни вроде ‘Public Assistance’ («Государственное Обеспечение») – о благосостоянии иммигрантов – вызвали в своё время полемику. Изменилось ли ваше отношение к той лирике?

Мирет: Не думаю. Сегодня я другой. Раньше я бил, а потом думал. Мне было плевать. Сегодня я немного умнее, и вряд ли днём на второй авеню брошу мусорный ящик в окно «Макдональдса». Сомневаюсь, что сегодня я бы так поступил. Скорее запихнул бы поздно ночью зубочистку в замочную скважину и посадил на клей. Я стал старше. У меня семья, но тексты, безусловно, не потеряли для меня актуальность и значимость.

Кинон: Помню песни, но не помню никакой полемики. Мне было всё равно. Мы сочиняли музыку и отлично проводили время. Плевать нам было на политические заявления. Мы просто веселились.

Кабула: Нет, тексты мне до сих пор нравятся. Я серьёзно. Песни вроде ‘Public Assistance’ по-прежнему актуальны. Проблема иммигрантов никуда не исчезла. Власти хотят, чтобы иммигранты жили в стране легально, в достатке, обучались и имели медицинскую страховку. За 25 лет ни черта не поменялось.

Биато: ‘Public Assistance’ мне нравится, и я обращал внимание на лирику и думал, что это круто. Мы родом из рабочего класса. Мы с Питом из рабочих семей среднего класса. Менталитет у нас был проамериканский и нас напрягало, что государство готово тратить бабки на жизнь чужих людей. Песня отражала наши чувства, и не только Пита и Роджера. Это коллективное решение.

Некоторые металлические команды в Нью-Йорке баловались панком и хардкором. Как вы к этому относились?

Мирет: Положительно. Как я уже говорил, было больше схожестей чем различий. Многие были настроены более консервативно – не буду называть имён – но всё равно в итоге записали альбом в металлическом стиле. И они могут говорить всё, что им вздумается. И вопрос именно в том, была ли страсть. У многих ребят она действительно была. Им нравилось это звучание и стиль. И я всегда всем был рад.

Стигма: Мы всем были рады; это было хардкорное шоу. Лично я всех любил. Прикольно, когда одному нравится одно, а другому – другое. Вкусный суп получается, согласись?

Кинон: Не было у нас с этим никаких проблем. Все было круто. Помню, мы играли в клубе L’Amour и видели парней из Anthrax. Все мы дружили с Билли Милано. Он был в Cause For Alarm ещё до того, как туда пришёл их вокалист. Мы с Билли Милано и Кабулой, типа, состояли в фанклубе. Билли служил барьером между нами, потому что тоже решил играть металл.

Биато: Я был на волне, и мы видели, как смешиваются две толпы. Carnivore на втором альбоме даже об этом песню написали: «Скины и патлатые, боритесь и будьте едины». Главное – объединить две воинствующие толпы музыкой. И нам это удалось. Раньше было не принято, чтобы панки дружили с металлюгами, и в ‘L’ Amour больше любили глэмеров вроде Motley Crue, потому что а) на них приходило много девушек и женщин и б) ребята покупали им выпить. В итоге клуб имел с таких концертов нормальные бабки. От нас [Carnivore и Agnostic Front] клуб получал только за вход и атрибутику. Многие рубились на парковках ещё до входа в клуб [смеётся].

Данный альбом мы вводим в Зал Славы за то, что он помог иначе взглянуть на кроссовер. Насколько эта пластинка важна в вашей дискографии?

Мирет: Очень важна. На ней видно, кем мы были. Мы росли. Люди должны понимать, когда растёшь, страдаешь от боли, но вместе с этим меняешься как личность. Каждый через это проходит. В нашей карьере это была очень важная пластинка, особенно учитывая то, что мы лидеры, а не последовали. Мы возглавляли это движение. Если нас и поливали дерьмом, оно того явно стоило, поскольку альбом приняли как панки, так и металлисты.

Стигма: Важна. Это была переходная пластинка, чему я рад, потому что не хотел топтаться на одном месте. Я стараюсь сочинять альбомы, которые и через 15 лет будут актуальны и востребованы.

Биато: Альбом во многом значимый – были плюсы, были и минусы. У ребят реально была армия хардкорщиков. Полагаю, когда альбом вышел, панки от него отказались, но Agnostic Front завоевали более широкую аудиторию. Этим альбомом мы представили Agnostic Front металхэдам, и они его приняли. Были среди хардкорщиков и металлистов и те, кто принял это изменение, потому что им было интересно видеть, как группа развивается. Были и недовольные. Я никогда не думал, насколько значим этот альбом, пока недавно – может быть, полтора года назад – не зарегистрировался в Facebook. Пользователи обсуждали этот альбом. И говорили, что он помог им взглянуть на стили иначе. Мне кажется, ‘Cause For Alarm’ для Agnostic Front стал тем же, что и ‘Master Of Reality’ для Black Sabbath. Фирменное звучание, но огромный скачок в карьере.

Кабула: Да, безусловно, раз он вошёл в Зал Славы Decibel, и я видел на Facebook, как один журналист включил его в список лучших 10 хардкорных пластинок. Я постоянно натыкаюсь на эти списки, и там обязательно есть этот альбом. Его влияние неоспоримо.

Есть любимые треки?

Мирет: ‘The Eliminator’, ‘Toxic Shock’, ‘Public Assistance’ – мы их постоянно исполняем живьём. Мне очень нравится ‘Bomber Zee’, нравится ‘Growing Concern’, и мы её уже много лет не играли. Одна из моих любимых. ‘Your Mistake’ по-прежнему время от времени играем.

Кинон: Одну песню я принёс из Cause For Alarm. Не помню, как она называлась. Кажется, когда мы её играли, Роджер поменял текст. Как Metallica с ‘The Mechanix’ после ухода Дэйва Мастейна. Я не помню, как она называется. Это, возможно, моя любимая песня. Бывает, еду за рулём, слушаю радио Sirius и слышу какую-нибудь песню с этого альбома. Необычное ощущение.

Биато: Я плохо запоминаю названия. У меня даже нет диска с альбомом. Мама вроде сохранила винил. У отца где-то на чердаке валяется. Диска у меня никогда не было. Песня называется ‘Growing Concern’.

Кабула: Ребята всегда играют ‘The Eliminator’; они до сих пор играют её живьём. Я бы хотел услышать ‘Growing Concern’ или что-нибудь в этом роде. Время от времени играют ‘Public Assistance’. Играют ‘Toxic Shock’ – она о загрязнении Земли. Написана была 25 лет назад и люди наконец-то начинают врубаться, что нужно заботиться о планете.

Хотелось бы что-нибудь изменить на альбоме?

Стигма: Когда слушаешь, всегда есть такие моменты, но это жизнь. Так должно быть. В песне ‘Bernie Goetz’ [“Shoot His Load”] выстрелы из пистолета звучат как хлопушки. Ещё в песне ‘Bomber Zee’ слышно, как взлетает «кукурузник». Мы впервые использовали на альбоме сэмплы Но это совершенно другой мир. Я не жалею.

Мирет: Мне бы две-три недели на вокал и другие условия для записи.

Кинон: Мне гордиться нечем. Моя игра мне не нравится. Мог сыграть гораздо лучше. Всё в спешке. Это не лучшая моя работа.

Биато: Если бы было время подумать, то нет, ничего бы не хотел изменить. Забавно – это моя вторая работа с Норманом Данном, и я знал, что после первого альбома Carnivore я хотел записаться иначе. Думаю, мне это удалось, и я доволен результатом. Пусть я и не композитор, но всё равно участвовал в процессе. Я хотел, чтобы барабаны звучали по-особенному. И на то время, мне кажется, мы сделали лучшее, что могли. Я очень гордился результатом. Гораздо больше, чем дебютником Carnivore.

Кабула: Не знаю. Мне не нравится звучание альбома. Может быть, слишком вылизанное. Слишком много компрессии. ‘Victim In Pain’ была «сырой» пластинкой. Могло бы быть более живое звучание.

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук

---

Dimon