Флемминг Расмуссен. Легендарный продюсер о своей работе с Metallica

Свежая статья о легендарном человеке, приложившим руку к легендарным пластинкам группы Metallica. В представлении не нуждается. Каждый фанат группы знает этого человека - Флемминг Расмуссен (Flemming Rasmussen). Интервью было опубликовано совсем на днях, 14 июня. В переводе на русский вы читаете его первыми в рунете.

Флемминг Расмуссен считается одним из величайших продюсеров в тяжёлой музыке. Всё-таки он был со-продюсером трёх альбомов Metallica, которые многие хэдбенгеры считают лучшими в дискографии группы: ‘Ride The Lightning’ (1984), ‘Master Of Puppets’ (1986) и ‘…And Justice For All’ (1988). Датский звукоинженер, продюсер и человек, отвечающий за сведение пластинок, является также основателем и владельцем студии Sweet Silence, где Metallica записали первых два вышеупомянутых классических альбома (на первоначальном месте, в Копенгагене)

Студию Флемминг открыл в 1976 году и за годы успел поработать с другими известными тяжёлыми командами (Rainbow, Morbid Angel), а также с несколькими поп-артистами (Тина Тёрнер, Mew), а ещё приложил руку к первой победе Metallica «Грэмми», когда песня ‘One’, со-продюсером которой он являлся, была в 1990 году названа «Лучшим Металлическим Исполнением».

У Флемминга остались копии тех заметок со студийных сессий, и он легко смог вспомнить подробные детали: например, откуда взялся звук колокола в песне ‘For Whom The Bell Tolls’ и использование реверберации на альбоме ‘Ride The Lightning’. Ещё он поделился мыслями о работе с великим ныне покойным Клиффом Бёртоном, а также дал несколько полезных советов молодым начинающим продюсерам. Но в отсутствии баса на ‘Justice’ он не виноват.

Грег Пато (Soundfacts): Какие песни было тяжелее всего записывать?

Флемминг Расмуссен: Я бы сказал, некоторые песни на ‘Ride The Lightning’. ‘For Whom The Bell Tolls’ была первой, которую мы записали под метроном – это было непросто. Ларс учился играть под метроном.
Сложно выделить какую-то конкретную песню – каждая была особенной. Обычно бывает, что партии, которые кажутся проще простого, занимают уйму времени и наоборот. К примеру, быструю игру на двух басовых бочках в песне ‘One’ мы записали с первого же дубля.

А ‘Orion’? Там же столько басовых партий и гармоний.

Начинали с одной, потом прорабатывали, потом добивали. С каждым разом становилось всё лучше и лучше, и мы все никак не могли остановиться. Сыграть было несложно – сложно было решить, КАК сыграть.

У Клиффа Бёртона все басовые партии были написаны заранее?

Можно сказать, более-менее это были его собственные идеи, а в студии он довёл их до ума.

А что насчёт заглавной песни на ‘…And Justice For All’ ? Почти 10 минут длится.

С ней пришлось повозиться, потому что там было очень много партий. Четыре песни в одной! Я всегда удивляюсь, когда её слышу. Но каждый кусок сыгран от начала до конца. Мы играли кусок, и если было нормально, переходили к другому, и так далее. И всё было записано на аналоговую ленту, поэтому главное было «добить».

«Добить»

Нет, с боксёрским ударом и таймером это было никак не связано. После того, как основная дорожка песни была записана, можно было вернуться назад и добавить особенные моменты. Отсюда и получается, что ты «добиваешь» песню, добавляя в неё новые музыкальные кусочки, которых раньше не было.

Какие-нибудь песни в студии вы меняли или всё осталось так же, как на оригинальных демо-записях?

Всё было с оригинальных демок. Metallica всегда очень хорошо и тщательно записывает демки. Я бы сказал, что сейчас всё меняется больше от того, что ребята делают демку и одновременно записывают «на чистовик», потому что у них своя полноценная студия [в Сан-Рафаэле, штат Калифорния]. В студию ребята вошли подготовленные. Мы меняли пару кусков, но ничего главного и существенного.

Как бы ты сравнил работу с группой во время периода Клиффа с работой в эпоху Джейсона?

Разница большая, потому что альбомы с Клиффом были записаны в Дании, а ‘… And Justice For All’ мы записывали в Лос-Анджелесе – это как два разных мира. Я считаю Джейсона потрясающим басистом, и на ‘…And Justice For All’ он сыграл прекрасно… только никто этого не слышал [смеётся]. Джейсон был хорош, он подходил к делу серьёзно.

Клифф – самородок. Он был настоящим музыкантом и играл на слух. Сначала казалось, что у него получается хрень, но через пять минут эта «хрень» превращалась в шедевр. Поэтому я ждал, пока он поймает вдохновение и выдаст что-нибудь крутое. И мы с ребятами знали, что он умеет, потому что много раз это слышали. Джейсон был более стабильным и точным басистом и прекрасно справлялся со своей работой.

А что ты думаешь об отсутствии баса на ‘Justice’?

Я был удивлён, как и все остальные, когда услышал готовый результат. Поначалу мне пришлось отказать ребятам в работе с ‘Justice’, потому что я и так был занят, но через полтора месяца я к ним приехал [Metallica начала записывать альбом с продюсером Майком Клинком, но в итоге обратилась к услугам Флемминга]. Стив Томсон [сведение] с ними тоже уже успел к тому времени поработать. В общем, я в сведении никак не участвовал, руку к этому не приложил. Я знаю, парень, который альбом сводил, ненавидел результат, потому что ребята попросили понизить бас так, что на записи его практически не было слышно. Зато Ларса с Джеймсом слышно прекрасно.

Я и сам удивлён, как можно было до такого додуматься, если всего годом ранее на миньоне Джейсона прекрасно было слышно?

Я не знаю. Этот вопрос надо задать Ларсу и Джеймсу. Но баса на альбоме почти нет. Я знаю, как Джейсон играл, потому что был с ним в студии, когда он записывал свои партии. Но вообще это, конечно, печально. На мой взгляд, альбом был бы гораздо круче, если бы бас было слышно.

Как ты познакомился с парнями из Metallica?

Ребята хотели записываться в Европе [в начале 1984], потому что в Америке было дорого. Они за эту сумму могли получить здесь в два раза больше времени в студии, чем в США. Они сели и послушали множество альбомов, звучание которых им нравилось. Кажется, одним из них был ‘Difficult To Cure’ [альбом Rainbow 1981 года, в котором я выступил звукоинженером], а особенно Кирку Хэмметту реально понравилось звучание гитары на этом альбоме. Вот это и была одна из причин, почему ребята выбрали Копенгаген. Многие думают, что я знал Ларса, но я даже про эту группу не слышал. Я не слышал ‘Kill ‘Em All’ пока мы не стали работать над ‘Ride The Lightning’. Им нужна была студия с хорошим местным звукоинженером, чтобы они могли сосредоточиться на своих песнях. А дальше мы уже стали развивать их идеи, поэтому делали всё вместе.

А как записывали колокола в начале ‘For Whom The Bell Tolls’?

Это был звуковой эффект. Просто вставили в запись и всё. У нас был этот звук записан, мы включили песню, а перед ней вставили. Песня сыграна под метроном, и мы вставили звон колокола, подходившего под темп песни. Я скопировал и вставил, куда нужно. Как только колокол оказался в нужном месте, всё пошло гораздо проще – а потом загрузили всё это на 24-канальный микшерный пульт.

Звучание в быстрых песнях вроде ‘Damage Inc.’ Сильно отличалось от более медленных вроде ‘Welcome Home (Sanitarium)’?

Мы постоянно меняли звучание. У меня есть подробные записи для всего альбома ‘Master Of Puppets’, там указаны настройки усилителя и эквалайзера и всё на свете. Для каждой гитары мы использовали шесть микрофонов – у нас была полноценная стереоустановка. Сначала ритм-гитару мы записывали в стерео – это была основная дорожка. А потом делали моно-дорожку – тогда-то мы и стали удваивать. Потому что опять же сегодня можно было бы просто записать больше дорожек, но тогда больше 24 мы записать не могли, потому и использовали синхронизаторы. Я постоянно менял настройки под ту или иную песню или партию. Комбинировал и экспериментировал в поисках нужного звучания. Это очень кропотливая работа.

Помню, Джеймс говорил в интервью, что ‘Ride The Lightning’ отличался от последующих альбомов Metallica 80-х наличием реверберации.

В начале 80-х это была модная фишка. И она была почти с первых дней нашей работы в студии. На ‘Justice’ вообще нет реверберации. Вместо этого я использовал множество микрофонов – получалось двухмерное/трёхмерное звучание. Всё звучало на разных уровнях, в зависимости от того, чего мы хотели добиться различных уровнях, в зависимости от того, чего мы хотели добиться.

Чем студия Sweet Silence отличалась от других?

У нас было реально крутое помещение для барабанов. Микшерный пульт Trident, абсолютно новая штука, но некоторые консоли, которые вышли, были не самые лучшие, а наша трансформировалась и звучала лучше остальных. И это было важнее всего. Ну и потом, конечно же… я! [смеётся]

Какой совет ты бы дал начинающим продюсерам?

Наберитесь опыта. И иногда полагайтесь на слух, а не всё время смотрите в монитор. И если вы пишете дорожки, всегда экспериментируйте в поисках нужного звучания. Многие говорят: «Потом исправим», но гораздо легче исправить или изменить в процессе, чем потом. Иногда достаточно чуть подвинуть один микрофон и будет абсолютно другое звучание. Изучите своё помещение, колонки и не надо довольствоваться тем, что есть. Не останавливайтесь. Пробуйте.

Как относишься к сегодняшней технологии записи в домашних условиях?

Для многих это удобно и я её принимаю. Я сам использую компьютеры. К счастью, многие поняли, что прочитав книгу о том, как сводить пластинки, хорошим звукоинженером ты не станешь. Нужно работать и набираться опыта [смеётся]

Ты бы хотел снова поработать с Metallica?

О, да. Мы – друзья. Я в прошлом году их раз пять или шесть видел. В прошлом году разговаривал с Ларсом в Бельгии, и он спросил, как мне их новый альбом. Я сказал: «Впервые с «Чёрного Альбома» я бы не отказался его продюсировать». И для него это был лучший комплимент [смеётся].

Как думаешь, насколько бы сильно «Чёрный Альбом» отличался, если бы его продюсировал не Боб Рок, а ты?

«Чёрный Альбом» – превосходный. Они, кстати, меня наняли контролировать процесс, потому что не хотели повторения ситуации с ‘…And Justice For All’. Они ведь ‘Justice’ начали с одним продюсером, потом попросили приехать меня. Поэтому хотели убедиться, если с Бобом Роком не получится, я прилечу на следующий день. Но прилетать не пришлось. Я взял месяц отпуска – за их счёт.

Перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук

---

Dimon