Робб Флинн из Machine Head: «Нам отказали 35 лейблов»

[Cтатья из журнала "Metal Hammer" за 2010 год]

ИСТОРИЯ ЗАПИСИ АЛЬБОМА MACHINE HEAD ‘THROUGH THE ASHES OF EMPIRES’

Шёл 2003 год. Металл снова громко заявил о себе благодаря таким командам как Killswitch Engage и Lamb Of God, но конкуренцию им составляли мальчики с тушью и чёлками. Кто-то должен был показать новому поколению, как нужно играть эту музыку. И вот, на сцену выходят ветераны хэви-метала 90-х Machine Head. Готовая бороться за свою музыку и группу, эта легендарная четвёрка из Окленда была жутко разозлена и готова взорваться…

История была особенно неблагосклонна к Machine Head в период между прорывом успешного альбома ‘The Burning Red’ и возвращением коллектива на металлический Олимп после выпуска их шедевра 2003 года ‘Through The Ashes Of Empires’. Вышедший в 2001 году, в тот самый день, когда два самолёта врезались в Башни-Близнецов в городе Нью-Йорк, тем самым бесповоротно изменив курс истории и жизнь в последующие десять лет, четвёртый альбом Machine Head ‘Sueprcharger’ был обречён с самого начала, независимо от того, как люди относились к новым песням. На самом же деле, альбом получился гораздо лучше, чем считали многие. Пластинку по праву хорошо приняли и, она достигла значительного успеха на радость Роббу Флинну и компании, но нестабильность внутри группы – как и ожидалось, неудачник-гитарист Ару Ластер покинул коллектив буквально через несколько недель после выхода ‘Supercharger’ – и предвзятое мнение фэнов, что Machine Head слишком отклонились от своего фирменного звучания, тут же привели к широко распространённому мнению о том, что разрушители из Окленда доживают свои последние деньки. Да ещё и лейблом Roadrunner из-за разногласий с ребятами расторгнул соглашение, в результате чего впервые с момента своего основания группа осталась без контракта.

«Знаешь, что самое забавное? Мы все равно были непобедимы, – вспоминает со смехом Робб, – уход Ару не стал для нас трагедией и мы, как и наши поклонники, так не считали. Мы мысленно решили, в каком направлении хотим двигаться на следующем альбоме, ещё тогда, когда у нас даже ещё ничего не было написано. Существует много мифов о том, что альбом ‘Supercharger’ стал для нас провалом, но на самом деле ничего такого не было. В Европе ‘Supercharger’ превзошёл по продажам ‘Through The Ashes Of Empire’. Мы в рамках того тура выступили хэдлайнерами в Брикстонской Академии и был аншлаг. В общем-то, почти на все концерты того тура были проданы все билеты. Даже американская часть турне прошла с невероятным успехом. Даже несмотря на то, что у нас не было контракта и группу покинул Ару, мы подходили к работе над следующим альбомом с очень позитивным настроем. Просто пока мы сочиняли, а прошёл год или около того, настали очень тяжелые времена. Когда мы собирались начать писать песни, многие лейблы были заинтересованы в работе с нами. Они говорили: «Послушайте, ребята! Мы хотим вас подписать, дайте нам послушать ваши демки…», но где-то спустя год работы над новой пластинкой, стало очевидно, что нам просто ссут в уши!».

И поскольку первоначальный интерес со стороны лейбла просто растворился в воздухе, даже когда ребята начали продюсировать новый материал, Machine Head внезапно обнаружили, что впереди их ждёт неопределённое будущее, да ещё и финансовые трудности и творческие разочарования, к которым неизбежно приводит такого рода ситуация. Тогда не удивительно, что ребята были очень близки к тому, чтобы распустить группу.

«Не могу сказать, что мы это не обсуждали, – признаётся Робб, – денег у нас не было, группа была на нуле. Меня вышвырнули из квартиры, и мы с женой решили, что купим дом. Мы купили дом и переехали туда. А в следующем месяце мне нечем было выплачивать ипотеку, потому что я был абсолютно на мели. Тяжелое было время. Нам отказали, наверное, 35 лейблов и этому не было ни конца, ни края. К тому моменту, когда нам отказала уже двадцатая звукозаписывающая компания, мы подумали: «Господи! Да какого хрена?». Тогда все писали песни для радио и их подписывали крупные лейблы. Группы вроде Lamb Of God тогда не были на крупном лейбле, как сегодня. Все только и стремились сочинить что-нибудь для радио. Мы же совершенно этого не хотели. Мы не сочиняем милые добрые песни для радио; мы пишем крутые тяжелые песни!».

Но сколько можно было смешивать с дерьмом столь великую металлическую команду, и вскоре стало очевидно, что у ребят из Machine Head было достаточно друзей за океаном, особенно в Великобритании. Поскольку группа до сих пор была очень востребована на концертах, ребята с успехом прокатились по Европе, и все билеты на выступления были проданы. Во время тура группа записала в лондонской Брикстонской Академии концертный альбом ‘Hellalive’, а на гитаре Роббу помогал его бывший коллега по группе Vio-Lence Фил Деммел. Тем временем, европейцы сразу же выразили желание продолжить свои деловые отношения с группой, а это означало, что Робб, басист Адам Дьюс и барабанщик Дэйв Макклейн теперь, наконец-то, смогут заняться делом и приступить к новой пластинке в полной уверенности, что их труды, в конечном итоге, увидят свет. И очень скоро трио снова станет квартетом.

«Фил откатал с нами европейский тур, который должен был стать его последним парадом – он собирался уходить из музыки, – объясняет Робб, – за десять лет до этого он ушёл из Vio-Lence, а группы, в которых он играл, ничего ради него не делали, и он собирался завязывать с музыкой. Нам нужен был гитарист, и мы решили попросить Фила, без каких-либо обязательств. Но тур закончился на странной ноте. У нас с Филом было это невероятное взаимопонимание, но мы попрощались и подумали: «Если передумаешь, дверь для тебя всегда открыта!». Следующие девять месяцев мы писали песни как трио, и большую часть альбома написали вместе, но потом Фил понял, что именно этим он и хочет заниматься. Он думал об этом, не переставая! Официально Фил вернулся в группу в марте 2003 года. Он принёс с собой несколько потрясающих риффов и воодушевил нас, потому что теперь у меня был гитарист, с которым я мог советоваться и обмениваться идеями для риффов».

К тому времени, как Фил снова стал официальным участником Machine Head, группа уже написала для нового альбома большую часть песен, в том числе ‘Bite The Bullet’, ‘All Falls Down’ и ‘Left Unfinished’, не говоря уже о двух песнях, которые преобразили риффы Фила; эпичная ‘In The Presence Of My Enemies’ и агрессивная убойная ‘Seasons Wither’ (которая, как это ни странно, на европейской версии альбома не появилась). Тем не менее, когда летом 2003 году группа вошла в студию Sharkbite в Окленде, два величайших трека, - «гвоздь» пластинки ‘Imperium’ и ‘Descend The Shades Of Night’ – были ещё совсем в «сыром» виде.

«Изначально ‘Descend The Shades Of Night’ длилась три с половиной минуты и звучала в стиле Deftones, – вспоминает Робб, – она была очень странной и очень короткой. Припев и проигрыш у неё был тот же самый, но куплеты ещё были не написаны и не было соло. Дэйв хотел убрать песню с альбома, но я сказал: «Ни фига, это охренительная песня!», а он говорит: «Дерьмовая песня!» и я ему отвечаю: «Дай мне 24 часа, и я что-нибудь придумаю – она будет охренительной. Если не понравится – уберём».

И я пришёл домой и фактически написал то, что слышно на пластинке. Кое-какие кусочки у меня уже были, нужно было довести это до ума, я написал соло и закончил всё остальное. Я пришёл обратно в студию и сказал: «Теперь она длится на 5 минут дольше!» и ребята удивились: «Чего?!» Ха-ха! Но я им сыграл её целиком, а когда закончил, они сказали: «Чувак, просто ох*ительно! Она на альбоме!» Я был в восторге, потому что сам-то я считал её отличной песней».

Невероятно, но последней написанной для альбома ‘Through The Ashes Of Empire’ песней стала сокрушительная «открывашка» ‘Imprerium’. Теперь она считается признанной «классикой» Machine Head, но тогда она чуть не отправилась в мусорное ведро.

«У нас около четырёх или пяти месяцев валялся рифф припева и куплета, и мы не знали, что с этим делать – говорит Робб – мы считали, что это полное дерьмо! Мы были готовы слить эту песню. Случилось так, что меня срубил невъе*енно сильный грипп, которого у меня давненько не было, и мне пришлось остаться дома. Я чувствовал себя как дерьмо. Жена работала, и я был дома один – я был похож на жалкого ублюдка. Я начал мучить гитару и написал вступление. Было довольно круто, и мне стало интересно, подойдёт ли оно к нашей никчёмной песенке! Ха-ха! И буквально через час ‘Imprerium’ была готова. Я сидел, обливаясь жаром, и думал: «Не уверен, но мне кажется, получилось просто ох*ительно…». Когда мы впервые все вместе её сыграли, ребята сказали: «Заебись! Давай-ка сбацаем её снова!».

Запись альбома была завершена в июле 2003 года. Альбом ‘Through The Ashes Of Empires’ стал именно той пластинкой, которую ребята должны были выпустить после парочки неспокойных лет. Начиная с убойной и сокрушительной непокорной ‘Imperium’ и заканчивая мучительной, душераздирающей похоронной песнью ‘Descend The Shades Of Night’, для группы, которую многократно списывали со счетов множество критиков и немало фэнов, это был огромный скачок. И как говорится, что нас не убивает…

«Все думали, что мы облажаемся, – замечает Робб, – все безумно хотели нашего провала, и чем больше мы об этом слышали, тем больше нас всё это выводило из себя! Мы думали: «Да идите вы все на х*й! Пусть весь мир идёт в пи*ду! Мы вам, бл*дь, покажем!», и вот тогда я написал текст песни ‘Imprerium’. «Слушай меня сюда / Клянусь / Никаких, к чёрту, сожалений!». Пластинка была от начала и до конца большим средним пальцем. Было потрясающе».

Несмотря на то, что ‘Through The Ashes Of Empires’, несомненно, был фантастической работой, американский филиал лейбла ‘Roadrunner’ снова встал в позу, а это означало, что альбом не выйдет в США в то же самое время, что и во всём мире; он был доступен только через импорт или интернет, куда он, разумеется, просочился, как только пластинка поступила в продажу в Европе и остальном мире. Однако стало очевидно, что мир тяжелой музыки вновь влюбился в Machine Head, и вновь удача оказалась на их стороне.

«Мы поехали на гастроли в Европу, и это было просто безумие, – смеётся Робб, – у людей просто крышу срывало! Поскольку за океаном был огромный ажиотаж, американский филиал Roadrunner снова предложили нам контракт. На этот раз нам было из чего выбирать – сразу несколько звукозаписывающих компаний предложили нам свои услуги. Но, безусловно, у нас остался неприятный осадок после того, как с нами поступил Roadrunner, но мы всё же подписали с ними контракт, потому что они предложили нам очень хорошие условия. У нас был стопроцентный контроль над своими песнями и всем, что связано с группой. Мы смогли ухватиться за свою судьбу, а это для нас было важнее всего. Мы вернулись и снова были готовы завоевать мир.

---

Bonus!

Робб Флинн. Мысли вслух

[Свежая статья из журнала "Metal Hammer" за декабрь 2015 года]

Фронтмен Machine Head Робб Флинн (Robb Flynn) рассказывает, как музыка спасла его от «тяжелой» жизни и проблем с наркотиками; о том, как он стал свидетелем насилия и агрессии на концертах в 80-х и почему он считает фронтмена AC/DC Бона Скотта величайшим фронтменом в мире тяжелой музыки…

Роббу Флинну 48 лет и он фронтмен металлистов из Окленда Machine Head. Их последний альбом ‘Bloodstone & Diamonds’ вышел в 2014 году.

Если и была группа, которая ещё в раннем возрасте оказала на меня огромное влияние и направила меня на путь истинный, то это были Black Sabbath. Когда я впервые услышал их сборник ‘We Sold Our Soul for Rock ‘n’ Roll’], я был поражён, потрясён и напуган, причём, одновременно. Музыка была невероятно зловещей и мрачной, а песни были про кокс, травку, чертовок и дьявола. Друг мой жил на соседней улице, а его батя покуривал травку, и мы забивали на занятия, приходили к нему домой, отыскивали отцовский запас, накуривались и балдели от Sabbath.

Мне нравится Брайан Джонсон, но в Боне Скотте есть что-то особенное. Иногда говорят, что Скотт был выпендрёжником. Но стоит посмотреть записи Бона Скотта в период альбома ‘Powerage’ [1987], и Боже, этот парень вёл себя действительно развязно. Я в какой-то степени завидую вокалистам, которые при этом не играют на гитаре, потому что в моём случае я не могу носиться по сцене и петь. Посмотрите, как вёл себя на сцене Скотт – он распускал свой павлиний хвост. Выступал в ужасно узких джинсах, и было видно, что своего дружка он заправляет направо. И ты такой думаешь: «Твою мать! Ты просто ох*ительный!». Он чертовски крут, сексуален и является настоящим воплощением плохого парня. Вот это и есть НАСТОЯЩАЯ РАЗВЯЗНОСТЬ. Рэпперы понятия не имеют, что такое развязность. Бон – величайший фронтмен в мире тяжелой музыки.

Было в них что-то опасное, пугающее и манящее, в тех трэш-концертах 80-х. Я видел D.R.I. во время их тура в поддержку ‘Violent Pacification’ [1984], и зал был полон здоровых мускулистых скинхэдов. Мы с моим корешом Лероем пришли с двумя знакомыми девками, и из всей тусовки длинные патлы были только у нас с ним. Мы вошли и сели, и пытались зависать сзади, стараясь никому не попадаться на пути. Помню, я смотрел выступление D.R.I., и 45 минут парни просто били друг другу рожу. Куча скинов на «колёсах», они брали разбитые бутылки и резали себя, а потом размазывали кровь по лицу. Это был тот ещё пи*дец. Находиться там было опасно. Нужно было быть своим, чтоб не получить по морде. Но я выжил, и потом я хотел ходить на эти концерты как можно чаще.

Slayer и Metallica 30 лет не гастролировали, и на то есть причина. Они раньше поливали друг друга грязью. Они реально друг друга ненавидели, чувак. Одна группа всегда пыталась быть быстрее, а другая – лучше. И такая конкуренция вдохновила меня. Я хотел быть лучшим. Я хотел быть лучшим фронтменом и лучшим гитаристом в лучшей группе. Я всегда хотел сделать каждый альбом лучше предыдущего. Провально или нет – решать уже не нам, а слушателям. Главное – быть лучшим.

Когда я записывал первый альбом Machine Head [Burn My Eyes 1994], я барыжил наркотой и ходил с пушкой в кармане. Я вёл довольно стрёмный и опасный образ жизни. Чтобы на что-то жить, я продавал «колёса», и так уж получилось, что я неплохо справлялся. Сам я не накачивался. Но в какой-то момент этого дерьма стало слишком много, и я психанул. Я решил, что больше не хочу этим заниматься. Я никогда не хотел с этим связываться. Я хотел играть музыку и выступать на сцене. Так что я завязал. И я подумал: «Нужно, чтобы этот е*аный Machine Head во что чтобы то ни стало сработал!». Я вложил в группу все свои бабки. И потом мы написали несколько крутых песен, и люди обратили на нас внимание. Нас подписали, и мы отправились в студию. Работая над нашей первой пластинкой, я отдал себя без остатка.

По себе знаю, что лучшие музыкальные моменты рождаются тогда, когда ты даёшь музыке вести себя. Страшно бывает, потому что ты не знаешь, куда она тебя приведёт. Но в этом вся соль. Неведение. Когда мы начали сочинять ‘The Blackening’ [2007], мы около пяти месяцев писали песни, и никто бы не сказал, что песни получатся очень длинными, поскольку первые четыре песни, которые мы написали, оказались самыми короткими на альбоме. Мы пробовали «срезать жир» и укоротить длинные композиции, но получалось полное дерьмо. Все равно, что убрать все «петли» на американских горках. Так что мы оставили всё как есть и надеялись, что люди въедут и будут тащиться. Никогда не знаешь, как народ примет твою музыку. Нужно просто доверять своему внутреннему чувству и следовать инстинкту. Так мы и сделали. Нужно ставить перед собой высокие цели, ведь так?

Прекрасно помню, как я впервые прочитал статью в газете, после которой написал песню ‘Aesthetics Of Hate’ («Эстетика Ненависти»). Мы только закончили восьмидесятидневный мировой тур, и в последний день меня срубил синусит. Я был в Греции, и мне нужно было лететь домой с тремя пересадками. Сначала очень болела голова, и было такое ощущение, что кто-то вкручивает тебе в барабанную перепонку шурупы. Я уже готовился к пересадке и спросил у стюардессы, нет ли у неё что-нибудь от отёка. Она сказала, что я должен покинуть самолёт, потому что я был в слишком хреновом состоянии, чтобы совершать третью пересадку. Я 80 дней был в туре и всего лишь хотел поехать домой, так что самолёт покидать я отказался. Тогда она позвала командира экипажа, и он мне сказал, что я должен покинуть самолёт иначе у меня лопнет перепонка. Он сказал, если она лопнет, то срастётся только через полгода. Я был просто ошеломлён. Мне пришлось потратить на лечение пять дней. В итоге, я оказался в отеле в Цюрихе, Швейцария. И делать мне было нечего, потому что я был один в номере. Я решил залезть на сайт Blabbermouth и прочитал там об убийстве Даймбега. И вот я увидел статью [«Эстетика Ненависти: Покойся с миром, Даймбег Эбботт и пусть земля тебе будет пухом». Статья Уильяма Грима]. И так нервы были ни к чёрту, а тут ещё эта е*аная статья? Надо её прочитать! Я думал: «Да будь этот ублюдок проклят! Гори эта мразь в аду!». В комментариях даже американские сенаторы написали: «Вот что бывает, если играть металл. Что посеешь, то и пожнёшь» и прочую х*ету. Меня всё это ужасно разозлило. Вот оттуда я и взял название для песни ‘Aesthetics Of Hate’. Я, честно говоря, никогда не слышал, что говорят наши коллеги по цеху об этой песне. Я их никогда об этом не спрашивал. Но я помню, когда мы первый раз исполняли её, в зале была подруга Даймбега, Рита Хейни. Я с ней тогда был не очень знаком, но попросил её прийти и посмотреть, как мы играем эту песню. Она осталась и досмотрела концерт до конца, а после в слезах подошла ко мне и обняла. Не ожидал увидеть такой реакции, я был тронут.

Может быть, это связано с тем, что я – приёмыш, но больше всего в музыке я ценю СВЯЗЬ и РОДСТВО. Я хотел видеть, как люди реагируют на то, что я пишу и пою, чтобы заряжаться этой энергией.

Перевод: Станислав «ThRaSheR» Ткачук

---

Dimon