Пройди со мной сквозь вечность…

Для любителей длинных содержательных пацанских, что называется, статей - очередное интервью с участниками золотого состава Slayer о легендарном трэш-альбоме “South Of Heaven”. Читаем!

В преддверии альбома вы выпустили два сингла ‘South Of Heaven’ и ‘Mandatory Suicide’. Почему именно их?

Ханеманн: Кажется, это была идея Рика. Он тащился от ‘Mandatory Suicide’. Мы выпустили сингл в формате 45 об./мин. Или это было в Европе. В общем, сингл сразу запретили [смеётся]. На обложке был изображён патлатый подросток в джинсовке. Он увидел повестку и повесился.

Кинг: ‘South Of Heaven’ была первой песней, которую я услышал по радио в машине. Старое доброе радио KNAC. Было очень необычно. Всего мы выпустили 100 копий сингла ‘Mandatory Suicide’. В комплекте шла футболка с повесившимся чуваком и письмо от правительства, в котором говорилось, что его вызывают в военкомат.

Арайа: Не знаю, почему мы выбрали именно эти песни. Может быть, они больше подходили для формата радио. А может быть, дело было в названии. Благодаря песне ‘Mandatory Suicide’ [Самоубийство по Контракту] лейбл придумал действительно сумасшедшие образы. Когда сингл вышел в Европе, им пришла в голову идея изобразить подростка, увидевшего повестку о призыве на службу. Ну, а остальное, я думаю, вам известно. Это был скорее маркетинговый ход. Конечно, в США такое не прокатило.

Уверен, предки приняли обложку ‘Mandatory Suicide’ за чистую монету. В 85 году Оззи уже судился за то, что его песни якобы призывали к самоубийству, а вам хорошенько досталось от прессы за лирику ‘Angel Of Death’. Намеренная провокация?

Ханнеман: Ну, хотелось, конечно, немного подразнить гусей [смеётся]. Ну и потом, мы можем писать, о чём душа пожелает.

Арайа: Нет, мы об этом не думали. Мы знали, что нас смешают с дерьмом. Обложка сингла ‘Mandatory Suicide’ была не нашей идей. Мы вообще подумали: «А не кажется ли вам, что на нас выльют тонну дерьма?». А они сказали: «Выльют, но идея все равно отличная». Забавно, что многие винят группу, а идея-то принадлежала рекорд компании. Им же надо продать альбом. А мы такие: «Вау! Это реально круто!». Рик любил говорить слово «круто!». Всё, что мы делаем в группе, должно быть непременно «круто». Если это реально круто, мы это делаем. Мы сделали это не потому что хотели вызвать неоднозначную реакцию. Мы и так знали, что это неизбежно, но причина была не в этом. Многие думают, что мы только и делаем, что пытаемся устроить эпатаж, но на самом деле это вовсе не так. Шумиху за нас устраивают другие [смеётся]. Люди, наверное, думают, что во всём этом заложен глубокий смысл. Ничего подобного, просто мы прикинули и сделали.

Кинг: Нам всегда нравились такие идеи, и мы готовы за них биться. Если бы кто-то въехал в лирику “Angel Of Death” и снял документальный фильм на историческом канале, было бы круто. Но раз это сделали Slayer, значит все плохо. Не помню, чья была идея. Кажется, Тома. Либо его, либо рекорд компании.

Помните реакцию фэнов и прессы на первые синглы?

Ханнеман: Всем всё очень понравилось. ‘Mandatory Suicide’ исполняется на всех наших концертах. Если мы её не играем, фэны тут же просят её сыграть. «Почему вы не играете ‘Mandatory’?» А я говорю: «Чёрт возьми! Мы её играем почти каждый вечер! Приходите на следующий концерт. Точно сыграем. А сейчас отстаньте от меня» [смеётся].

Кинг: Конечно, фэны остались довольны. Не думаю, что меня тогда интересовало мнение прессы. Несомненно, на тот момент журналюги стали лучше к нам относиться, но поначалу было не так. Чтобы выслушивать критику прессы, нужно было быть весьма толстокожим ублюдком. Я тогда мало давал интервью. Лишь спустя годы я начал чаще общаться с прессой. Таким образом, ты не то что бы учишься ладить с журналистами, но хотя бы не позволяешь им сесть тебе на шею. Мы тогда всё ещё были на подъёме.

Ломбардо: Нет, я если честно, не помню. До сих пор было непривычно. Если вдруг мы каким-то образом натыкались на свою песню по радио или диск в магазине, ощущения были очень странные. Думаю, подростки были довольны. Они питали к Slayer бескорыстную любовь. Не думаю, что им не нравились песни вроде ‘Silent Scream’, ‘Live Undead’, ‘Ghosts Of War’. Просто журналисты делали своё дело. Если они были не в настроении, то могли написать дерьмовую рецензию. Не с той ноги встали [смеётся]. Но фэны никогда ни на что не жаловались.

Вокал Тома стал другим. Он начал петь. Как это произошло?

Арайа: Спонтанно. Просто решили, что «звучит здорово!». Джефф к этому относится более лояльно. Керри же хотел, чтобы я пел, как на предыдущих альбомах, в том числе и на ‘Show No Mercy’ [смеётся]. А я говорю: «Нет, я спою, а мы посмотрим, что из этого выйдет». И вот, что вышло. Так что на этот раз я просто хотел спеть. Следующая наша пластинка ‘Seasons In The Abyss’ стала гибридом ‘South Of Heaven’ и ‘Reign In Blood’. Записав эти два альбома, мы все ещё искали своё фирменное звучание. В музыкальном плане мы все ещё развивались.

Ханнеман: Всё началось с Рика Рубина. Он сказал: «Можно и попеть немного. Не обязательно всё время орать». Вот мы и попробовали. Я первым поддержал эту идею. Керри не сразу. Он говорил: «Нет, он должен орать». В конечном счёте, Керри остался доволен. Музыка стала немного медленнее, так что все сочеталось.

Кинг: Мелодия – это, конечно, хорошо. Её можно оставить, но не надо забывать об агрессии. За неё отвечал я. На ‘South Of Heaven’ слишком много пения. Неплохо, но для меня это уже не Slayer.

Есть ли на альбоме ‘South Of Heaven’ песни, которые прошли испытание временем?

Арайа: ‘South Of Heaven’ и ‘Mandatory Suicide’. Мне очень близки эти две песни. Я написал к ним тексты и мелодии. Мы постоянно играем их на концертах. Без них никуда. В песне ‘Mandatory Suicide’ я хотел рассказать что-то важное, а ‘South Of Heaven’ – интерпретация жизни в аду; человеческие аспекты, которые имеют место. Мне эти две песни очень близки по духу.

Ханнеман: Их немало. Например, ‘South Of Heaven’, ‘Silent Scream’ и ‘Spill The Blood’. Когда я последний раз слушал ‘Live Undead’, я думал: «Господи, Иисусе! О чём же я в тот момент думал?» Там столько риффов. Отличные получились песни.

Кинг: Одна из них – ‘South Of Heaven’. Недавно мы снова начали играть ‘Silent Scream’. Мы играем её «на бис» – хотя эта песня не для выхода «на бис» – и она отлично вписывается в сет лист. Мы никогда не играли её в конце шоу. Подростки удивляются, а мне нравится составлять такой сет лист. Есть песни, которые мы должны играть, а когда именно – в этом уже вся фишка. ‘Mandatory Suicide’ мы играем всегда. Если у нас короткое выступление как, например, на фестивале Ozzfest, тогда мы её убираем. Не можем же мы спустя 30 лет сыграть всё [смеётся].

Ломбардо: Мне очень нравится ‘Live Undead’. Она выделяется. Очень классно играть на концертах ‘Silent Scream’. Две бас бочки просто сносят мне крышу. Меня дико прёт. Все равно, что пробежать стометровку за пять секунд. Ты должен мочить и не важно, в каком состоянии твои мышцы. Играй через боль. В ‘Live Undead’ есть сбивка, от которой у меня мурашки по коже. Продолжается рифф, и звучит моя барабанная дробь. Чувак, всю ночь бы так играл.

Песня ‘Spill the Blood’

Ханнеман: Мелодичное вступление я написал ещё несколько лет назад. Я считал, что оно не подходит под стилистику Slayer. Пока мы не начали записывать альбом ‘South Of Heaven’. Так что, эту песню я немного попридержал. Мне очень нравилась мелодия, но я не был уверен, что она нам подойдёт. Я пришёл на репетицию и сыграл её ребятам, и они сказали, что песня великолепна. Прикол в том, что Том остался в отеле, – мы тогда были в Техасе, – а мы пошли прогуляться и пропустить пару кружек пивка, пытаясь придумать лирику для этой песни. Том потом спросил: «О чём вы хотите написать?». Я ответил: «Не знаю, о… Сатане!» [смеётся]. Нужно было что-то придумать. И Том буквально вытягивал из меня строчку за строчкой. Он спросил: «Как ты хочешь начать?». А я говорю: «Пройди со мной сквозь вечность». Он такой: «О, отлично!». И дело пошло. И вот мы сидим в этом приличном отеле и пытаемся придумать всякую чертовщину, которая лезет мне в голову».

Арайа: Песню написал Джефф. У него был готов текст, но он хотел, чтобы я немного подправил. И каждый раз я ему говорил: «Знаешь, Том, с текстом все в порядке, отлично звучит, оставь его в покое». По сути, текст был о том, что ты продаёшь душу, и готов подписать контракт кровью, желая лучшей жизни; и теперь все богатства в мире у твоих ног, ты можешь жить вечно, но при этом ты лишён свободы и твоя душа больше тебе не принадлежит.

Кинг: Классная песня. Люди, естественно, думают, что вступление играется на «двенадцатиструнке», а на самом деле это была «десятиструнка» B.C. Rich. На альбоме мелодия звучит довольно навязчиво. Очень здорово играть трек на концертах. Возможно, скоро песня покажет свою уродливую голову. Обычно, когда я составляю сет лист, в нём не более одной песни с «чистым» вступлением.

Ломбардо: Мне нравится вступление. Когда мы первый раз начали разучивать песню, я покрылся мурашками. Было жутковато. В этой песне я мог дать себе немного передохнуть. Вместо быстрого ритма я мог сыграть грувовые партии. У ‘South Of Heaven’ похожая атмосфера, но в конце песня ускоряется.

Лично у меня ‘Mandatory Suicide’ вызывает образы фильма «Апокалипсис Сегодня». Вы намеренно хотели изобразить ужасы войны, которые обычно прославляет телевидение и фильмы?

Арайа: Я в то время смотрел «Цельнометаллическую оболочку», «Взвод» и «Высоту «Гамбургера»», и на основе тех фильмов начал записывать идеи для текста песни. В фильме «Высота «Гамбургер»» есть сцена, где солдат поднимает плюшевую игрушку и она взрывается у него в руках: «Убийство на каждом шагу / Детская игрушка таит внезапную смерть». Ещё есть сцена, где парень пытается спасти одного из своих друзей, снайпер стреляет ему в колено и тот падает с криком: «Снайпер стреляет в колено / Ты падаешь, и тело горит». Эти образы помогли создать мне песню. В самом конце в фильме «Высота «Гамбургер», – а, может быть, это был «Взвод», – видно, как солдаты маршируют сквозь дым и пыль. И я начал описывать военные сцены. Я использовал иллюстрации из общественно-политических журналов, пытаясь описать ужасы войны и смерть невинных людей. Так и родилась эта песня. А если вспомнить обложку сингла ‘Mandatory Suicide’, то здесь парню приходит повестка, но он не хочет на войну. Он избрал другой способ умереть. Ведь когда молодых ребят посылают на войну, они идут на верную смерть. Они совершают самоубийство. Они не знают, вернутся ли они домой. Они не добровольцы. Это самоубийство по контракту [смеётся].

Перевод: Станислав «ThRaSheR» Ткачук

---

Dimon